Трампер объяснил ей, что это совершенно естественно, — некоторым детям снятся кошмары. Кольм всегда спал беспокойно, едва ли две ночи подряд обходились без плача, загадочного и необъяснимого.
— Это понятно, — сказал он Тюльпен, — если учитывать, с кем ребенок живет.
— Но кажется, ты говорил, что Бигги хорошо с ним обращается, — обеспокоенно произнесла Тюльпен. — И по твоим словам, Коут тоже. Ты имел в виду Коута?
— Я имел в виду себя, — вздохнул Трампер. — Да пошел он… этот Коут, — пробурчал он. — Этот замечательный человек…
Тюльпен также поразило то, насколько полностью просыпаются дети утром. Глядя в окно, Кольм вел беседу с самим собой, рассуждая, чем он хотел бы заняться, потом слонялся по кухне Тюльпен.
— Что было в йогурте? — фрукты.
— О, а я думал, это комки.
— Комки?
— Как в каше, — пояснил Кольм.
«Ага, — подумал Богус, — так, значит, Бигги не умеет варить кашу. Или, может, в этих комках повинен этот сверх меры талантливый Коут?»
Но потом Кольм завел разговор о музеях, интересуясь, есть ли музеи в Мэне. Да, корабельные, как сообщила Тюльпен. Здесь в Нью-Йорке есть музеи с картинами и скульптурами, и еще музеи истории и естествознания…
Они отвели его в музей с машинами. Именно этого он и хотел. У главного входа в музей высилось хитроумное сооружение гигантских размеров: груда шестеренок, рычагов, паровых свистков и стучащих палочек, высотой с трехэтажное здание и шириной с хороший амбар.
— Что оно делает? — спросил Кольм, застыв как громом пораженный перед этим чудовищем. Создавалось впечатление, что эта штуковина была сконструирована сама для себя.
— Я не знаю, — сказал Трампер.
— Я не думаю, что оно в самом деле что-то делает, — заметила Тюльпен.
— Это такой вид механизма, да? — спросил Кольм.
— Ну да, — сказал Трампер.
Там оказались сотни машин. Некоторые были изящными, некоторые мощными, некоторые можно было завести и остановить самому, некоторые походили на шумных убийц, а некоторые просто отдыхали, как огромные диковинные животные в зоопарке, которые постоянно спят.
В длинном тоннеле, ведущем из здания, Кольм остановился и потрогал стену рукой, ощутив вибрацию всех этих машин.
— Надо же, — произнес он, — их можно почувствовать.
Трампер ненавидел машины.
В другом музее показывали вестерн о B.C. Филдсе, так что они повели Кольма туда. Оба, мальчик и Трампер, радостно вскрикивали во время фильма, а Тюльпен мирно спала.
— Кажется, ей не понравился фильм, — прошептал Богус Кольму.
— Мне кажется, она просто устала, — прошептал в ответ Кольм. Немного помолчав, он добавил: — Почему она спит на кушетке?
Поспешив переменить тему разговора, Трампер сказал:
— Может, она нашла этот фильм не слишком веселым?
— Но он же веселый.
— Угу, — согласился Трампер.
— Знаешь что? — прошептал Кольм задумчиво. — Девчонки не очень любят смешные вещи.
— Не любят?
— Не-а. Мама не любит и… как ее зовут? — Он. ткнул пальцем в сторону Тюльпен.
— Тюльпен, — прошептал в ответ Трампер.
— Тюльпен, — повторил Кольм. — Она тоже не любит смешное.
— Ну…
— А ты любишь, и я тоже.
— Ну да, — прошептал Трампер. Он подумал, что мог бы слушать ребенка бесконечно.
— Коут тоже считает, что вещи бывают смешными, — продолжал Кольм, но с этого места Трампер перестал его слушать. Он смотрел, как B.C. Филдс везет наводящего ужас грабителя банка к дальнему концу дока, нависающего над озером. Филдс заявил грабителю: «Отсюда тебе придется брать лодку». Кольм прибегнул к уловке, засмеявшись так громко, что разбудил Тюльпен, но Трампер даже не смог заставить себя убедительно улыбнуться.
В последнюю ночь пребывания Кольма в Нью-Йорке Богусу Трамперу снился кошмарный сон про самолеты, и на этот раз уже Трампер разбудил Кольма и Тюльпен своими стонами.
Кольм, совершенно проснувшийся, засыпал их вопросами и принялся искать черепаху, которая могла наброситься на его отца. Но Тюльпен объяснила ему, что все в порядке; просто отцу приснился дурной сон.
— Со мной тоже бывает такое, — признался Кольм и с сочувствием посмотрел на Богуса.
Из-за этого кошмара Богус решил одолжить машину у Кента и отвезти Кольма обратно в Мэн.
— Но это же глупо, — возразила ему Бигги по телефону.
— Я хорошо вожу машину, — сказал Трампер.
— Я знаю, но это займет слишком много времени. Он может долететь до Портленда всего за час.
— Если только не свалится в океан, — упорствовал Богус.
Бигги вздохнула.
— Хорошо, — согласилась она. — Я поеду на машине до Портленда и встречу его там, так что тебе не придется сидеть за рулем до самого Джорджтауна.
«Ага! — подумал Трампер. — Что там такое в Джорджтауне, чего я не должен видеть?»
— Почему я не могу приехать в Джорджтаун? — спросил он.
— Господи, — вздохнула Бигги. — Конечно же ты можешь, если хочешь. Но я не думала, что ты хочешь. Я просто подумала, что раз мне все равно ехать в Портленд встречать самолет…
— Хорошо, пусть будет по-твоему.
— Нет, поступай по-своему, — возразила Биг-ги. — Вы хорошо провели время?
Но он поступил так, как хотела Бигги. Он одолжил у Кента его ужасную машину и довез Кольма до аэропорта в Портленде. Тюльпен приготовила им еду и купила замечательный контейнер для перевозки выбранной Кольмом рыбки — большой пурпурной вуалехвостки. Кольм не видел, как Тюльпен заплакала, обнимая его на прощание; она сердито одернула Трампера, когда тот попытался обнять ее на тротуаре.
Прежде чем они миновали границу штата Нью-; Йорк, Кольм обнаружил в грязном бардачке Кента машинку для скручивания сигарет и пять завалявшихся самокруток с марихуаной. Придя в ужас от мысли, что его может застукать полиция — да еще на глазах у мальчика, — Богус велел Кольму опорожнить содержимое бардачка в пакет для мусора, и, как только они оказались на дороге одни, он выбросил все это в окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132