Он привез ее в Гелхафтс-Келлер на Дунае; Полли стояла на пристани и смотрела, как Меррилл плыл по реке, держа над головой фонарь. Он должен был дать ей знак после того, как обнаружит танк; она заявила, что не полезет в воду, пока он не найдет его.
Мисс Греннер прождала на пристани минут пять, после чего ей уже не было видно мерцающего света фонаря; она решила, что Меррилл дурачится. Потом она побежала в Гелхафтс-Келлер за помощью, но, так как она не знала по-немецки ни слова, понадобилось некоторое время, прежде чем девушка смогла объяснить, в чем дело.
Должно быть, Овертарф был пьян, заявила она позже. Вероятно, она не знала, что он был диабетиком, не знали этого и в консульстве, поскольку об этом факте в документе ни разу не упоминалось. Как бы там ни было, причиной смерти было названо утопление.
Тело Меррилла не было официально опознано. Причина заключалась в том, что его извлекли только на третий день, так как труп зацепился за направляющуюся в Будапешт баржу с нефтью, а поскольку он несколько раз прошел через лопасти винта, то никто не мог бы с уверенностью опознать утопленника.
История с танком так и осталась неподтвержденной. Полли Греннер сказала, что где-то за минуту до того, как она потеряла из виду свет фонаря, Меррилл закричал ей, что он обнаружил танк, но она ему не поверила.
— Я бы тебе поверил, Меррилл, — произнес вслух Богус Трампер.
— Сэр? — напомнил о себе водитель.
— Что?
— Так куда?
Они проезжали мимо стадиона «Ши». Был теплый, благоухающий вечер, и движение было сумасшедшим.
— Это медленный участок, — зачем-то проинформировал его водитель. — Играют «Мэты» и «Пираты».
Трампер долго сидел неподвижно, сбитый с толку. Уехал он в декабре и не мог отсутствовать больше чем неделю или около того. Уже начали играть в бейсбол? Он наклонился вперед и глянул на себя в маленькое зеркальце лимузина. У него были замечательные, пышные усы и густая борода. Окошко у заднего сиденья так и осталось приоткрытым, и душный воздух нью-йоркского лета накатывал на него волной.
— Боже мой! — прошептал он. Он почувствовал страх.
— Так куда ехать, сэр? — повторил водитель. Он явно начинал нервничать из-за этого странного пассажира.
Но Трампер размышлял, по-прежнему ли Бигги в Айове? Господи! Уже лето. Он не мог поверить, что прошло столько времени. Он стал искать газету или что-нибудь в этом роде, чтобы посмотреть дату.
То, что он нашел, оказалось конвертом с несколькими тысячами долларов. Арнольд Малкай был куда более щедрым, чем это могло показаться на первый взгляд.
— Куда ехать? — в очередной раз спросил водитель.
— В Мэн, — отозвался Трампер. Он должен увидеться с Коутом; он должен прочистить свои мозги.
— В Мэн? — удивился водитель. Затем он сделался несговорчивым. — Послушайте, приятель, — заворчал он. — Я не повезу вас в Мэн. Эта машина не поедет дальше Манхэттена.
Трампер открыл конверт и протянул водителю стодолларовую купюру.
— В Мэн, — повторил Трампер.
— Слушаюсь, сэр, — отозвался тот. Трампер откинулся на заднее сиденье, вдыхая спертый воздух и ощущая тепло. Он еще не был уверен — или просто не мог заставить себя поверить, — что пробыл за границей почти шесть месяцев.
Глава 31
КИНОФИЛЬМ С ПЕНТОТАЛОМ
(159: Средний план Трампера, опускающего на пол маленький чемоданчик перед приемной стойкой в больнице. Он встревоженно оглядывается по сторонам; Тюльпен улыбается рядом с ним, берет его за руку. Трампер о чем-то спрашивает медсестру за стойкой, и та протягивает ему несколько бланков, чтобы он заполнил. Тюльпен очень ласкова и предупредительна с ним, пока он сражается с бумагами.)
Доктор Виньерон (голос за кадром). Это действительно очень простая операция, хотя она, кажется, здорово пугает пациентов. Это минимум хирургического вмешательства: пять стежков, самое большее.
(160: Крупным планом — медицинское изображение пениса. Чья-то рука — предположительно Виньерона — рисует черным карандашом на пенисе.)
Виньерон (голос за кадром). Надрез производится на отверстии, вот здесь, всего лишь затем, чтобы расширить канал. Затем накладываются швы, чтобы сохранять канал открытым и не дать ему стать прежним. В любом случае, такой риск есть…
(161: Дальний план с сестрой, ведущей Трампера и Тюльпен по больничному коридору. Трампер нервно заглядывает во все комнаты, едва ли не на каждом шагу ударяя себя по коленям чемоданом.)
Виньерон (голос за кадром). В больнице вы проведете только одну ночь, чтобы вас подготовили к утренней операции. Затем вы отдохнете здесь следующий день и, возможно, останетесь на ночь, если вы еще… будете ощущать дискомфорт.
(162: Средний план с Трампером, неуверенно облачающимся в больничное одеяние; Тюльпен помогает ему справиться с завязками на спине. Трампер пристально смотрит на пациента, с которым он делит палату, пожилого человека с множеством входящих и исходящих трубок, неподвижно лежащего на кровати. Входит медсестра и проворно задергивает шторки вокруг кровати, закрывая обзор.)
Виньерон (голос за кадром). …говоря другими словами… это сорок восемь часов болезненных ощущений. Но это не слишком сильная боль, верно?
(163: Синхронный звук. Средний план с Ральфом Пакером, берущим интервью у доктора Виньерона в его кабинете.)
Пакер. Насколько я представляю, существует некий вид психологической боли… понимаете? Боязнь болезненных ощущений, связанных с пенисом.
Виньерон. Ну, я полагаю, некоторые пациенты могут ощущать… Вы имели в виду боязнь кастрации?
(164: Медбрат бреет Трампера, который лежит на больничной кровати, не спуская глаз с лезвия, чиркающего по его лобку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132