Варавва согнул свою могучую шею, разглядел во мраке учеников, и его свирепая образина язвительно усмехнулась:
– Привет, ягнятки! Я обшарил всю землю, чтобы вытащить вас из норы.
Хозяин таверны поднялся, бормоча себе что-то под нос, и принес ему чашу.
– Тебя только не хватало, атаман Варавва, – проворчал он.
Его брало зло, что всякий раз, заглядывая в таверну, тот напивался допьяна и затевал ссору с проходившими мимо римскими солдатами, а ему это доставляло одни неприятности.
– Только не затевай снова своего обычного свинопетушения!
– Послушай-ка, до тех пор пока неверные попирают землю Израиля, я не сдамся – даже мысль такую выбрось из головы! Принеси закуску, шкура негодная!
Хозяин таверны подтолкнул к нему сковороду с костями.
– Жри, зубы у тебя собачьи, разгрызут и кости.
Варавва одним духом осушил свою чашу, подкрутил усы и повернулся к ученикам.
– А где же добрый пастырь, ягнятки? – спросил он, и в глазах у него заиграли искры. – У меня с ним старые счеты.
– Ты захмелел, прежде чем выпил, – строго сказал Иуда. – Твои славные деяния до сих пор доставляли нам одни только хлопоты. Довольно!
– Зачем он тебе? – без страха спросил Иоанн. – Он святой человек и, когда идет, смотрит себе под ноги, чтобы даже муравья не раздавить.
– «Даже муравья не раздавить» значит «бояться». Разве он мужчина?
– Он вырвал у тебя из лап Магдалину. Ты все фыркаешь на него, а ему до тебя и дела нет, – отважился и Иаков.
– Он оскорбил меня, – прорычал Варавва, и в глазах у него потемнело. – Он оскорбил меня и заплатит за это?
Но тут Иуда схватил его за плечо, отвел в сторону и тихо, но быстро и гневно проговорил:
– Что ты здесь околачиваешься? Почему ты оставил горы Галилеи? Братство там выделило тебе логово. Здесь, в Иерусалиме, распоряжаются другие.
– Разве мы не сражаемся за свободу? – яростно возразил Варавва. – Я свободен и потому поступаю, как знаю. Я тоже пришел сюда посмотреть, что представляет себя этот Креститель, который творил чудеса и посылал знамения. А вдруг он и есть Тот, кого мы ожидаем? Пришел наконец, чтобы встать во главе и начать расправу. Но я не успел: ему отрубили голову. Что скажешь об этом ты, мой старшой Иуда?
– Скажу, чтобы ты встал, ушел отсюда и не совался в чужие дела.
– Ушел? Ты это серьезно? Я пришел ради Крестителя и нападаю на след Сына Плотника. Я столько времени охочусь за ним, и вот теперь, когда Бог посылает мне его прямо в руки, уйти и оставить его?
– Уходи! – властным голосом приказал Иуда. – Это мое дело. Не распускай рук!
– Что ты задумал? Братство желает покончить с ним, тебе про то известно. Он римский наймит: ему платят, чтобы он провозглашал Царство Небесное, вводя в заблуждение народ, чтобы тот не видел, что творится на земле, не видел нашего рабства. А теперь ты… Что ты задумал?
– Ничего. Это моя забота. Уходи!
Варавва повернулся и напоследок бросил взгляд на учеников, которые внимательно следили за их разговором.
– До скорой встречи, ягнятки! – злобно крикнул Варавва. – От Вараввы так легко не отделаешься, мы еще поговорим!
С этими словами он исчез у Давидовых врат.
Хозяин таверны подмигнул Петру.
– Он дал ему указания, – тихо сказал Симон. – «Братство», видите ли! За убийство одного римлянина будет убито десять израильтян. Десять и пятнадцать. Имейте в виду, ребята! Он наклонился и прошептал Петру на ухо:
– Послушай-ка вот еще что: не верьте Иуде Искариоту. Они, рыжебородые… Тут он умолк, потому что рыжебородый снова занял свое, место на скамье.
Иоанн обеспокоенно поднялся, стал у двери, посмотрел по сторонам, по Учителя нигде не было видно. День уже начался, улицы заполнил народ. За Давидовыми вратами простиралась пустыня: щебень, пепел, ни одного зеленого листочка. Только кое-где возвышались белые камни – могильные памятники. В воздухе стоял смрад от трупов, собачьей и верблюжьей падали… Иоанну стало страшно от этой дикости: все здесь было из камня. Из камня – образины, из камня – сердца, из камня – Бог, которому здесь поклоняются. Где же милосердный Бог-Отец, которого нес им Учитель?! О, когда же придет любимый Учитель и они отправятся в Галилею!
– Пошли, братья! – сказал Петр и поднялся, потеряв уже терпение. – Он не придет!
– Я слышу, как он идет к нам… – робко прошептал Иоанн.
– Где же ты услыхал его, духопровидец? – спросил Иаков, – ему не нравилось, что брату являются призраки, и он тоже хотел уже возвратиться на озеро к своим лодкам. – Где ты услыхал его, скажи на милость?
– В сердце моем, – ответил младший брат. – Оно предвидит, оно предчувствует…
Иаков и Петр пожали плечами, но тут вмешался хозяин таверны.
– Парень прав, – сказал он. – Нечего пожимать плечами! Я слышал, будто Ноев Ковчег знаете что такое? Сердце человеческое! Там внутри пребывает Бог со своими созданиям. Все якобы захлебывается в воде и идет ко дну и только Ковчег плывет вместе со своим грузом. Ему все известно – да уж, не смейтесь! – ему все известно, сердцу человеческому!
Заиграли трубы, народ на улице раздался в стороны, поднялся крик. Ученики, словно ужаленные бросились к двери.
Прекрасные юноши левиты несли шитые золотом носилки, внутри которых возлежал, поглаживая бороду, облаченный в шелковые одежды, с лоснящимся от жира лицом, на котором отображалась прожитая беззаботно жизнь, с пальцами, унизанными золотыми перстнями, тучный вельможа.
– Каиафа! – сказал хозяин таверны. – Старый козел, первосвященник. Закройте носы, ребята, – рыба гниет с головы.
Он зажал нос и сплюнул:
– Снова направляется в свои сады нажраться, напиться, порезвиться со своими женщинами и мальчиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168