Магдалина держала рыбку, плакала над ней, поливая своими слезами, та стала расти, пока не достигла таких размеров, что едва умещалась в ее объятиях, а затем стала мертвым человеком.
– Не отпущу его больше в Иерусалим… Не отпущу… – простонала Магдалина, высматривая, не появится ли он на мощенной белым камнем дороге. Но вместо Иисуса на Иерусалимской дороге показался ее престарелый отец – раввин, согнувшийся и пошатывающийся. «Горемычный старичок» – подумала Магдалина. Зачем, совсем уже немощный, следует, он по пятам за Учителем, словно верный старый пес, всюду, куда бы тот ни направился? Я ведь слышу, как он поднимается ночью, выходит во двор, кается и взывает к Богу: «Помоги! Пошли мне знак!» Но Бог покинул его и старик терзается: Бог якобы мучает его потому, что любит, – утешает себя несчастный…
И вот теперь она смотрела, как раввин поднимается в гору, опираясь о посох и останавливаясь время от времени, чтобы оглянуться назад в сторону Иерусалима, расправить плечи и перевести дыхание… В эти дни, проведенные вместе с Вифании, отец и дочь позабыли о прошлом, часто говорили друг с другом, старик увидел, что дочь его оставила неверный путь, и простил ее. Слезы смывают все грехи. Это было хорошо известно почтенному раввину, а Магдалина достаточно наплакалась. Тяжело дыша, старик приблизился, Магдалина отступила было от двери, давая ему дорогу, но отец остановился и с мольбой взял ее за руку.
– Магдалина, дитя мое, – сказал раввин. – Ты – женщина, великой силой обладают слезы твои, великой силой обладают ласки твои. Пади ему в ноги и моли, чтобы он не ходил больше в Иерусалим. Сегодня фарисеи-книжники осерчали пуще прежнего. Я видел, как они тайком переговариваются между собой: уста их источают яд, они готовят смерть.
– Смерть! – воскликнула Магдалина, и в груди у нее похолодело. – Смерть! Но разве он может умереть, отец?
Почтенный раввин глянул на дочь и горько улыбнулся.
– Мы всегда говорим так о людях, которых любим, – сказал он и замолчал.
– Но ведь Учитель совсем не такой смертный, как мы, совсем не такой! – в отчаянии воскликнула Магдалина. Нет! Нет! – все повторяла она, заклиная свой собственный страх.
– Откуда ты это знаешь? – спросил старик, и сердце его затрепетало, потому как он доверял предчувствиям дочери.
– Я знаю это, – ответила Магдалина. – Не спрашивай откуда. Я уверена в этом. Не бойся, отец: разве кто осмелится тронуть его теперь, после того, как он воскресил Лазаря?
– Теперь, после того, как он воскресил Лазаря; они рассвирепели еще больше. Раньше, слушая его возглашения, они только плечами пожимали. Но теперь, когда разнеслась весть о чуде, народ набрался отваги и кричит: «Он – Мессия! Он воскрешает мертвых, у него власть от Бога, пошли за ним!» Сегодня мужчины и женщины устремились за ним с пальмовыми ветвями в руках, калеки побросали свои костыли и принялись угрожать, бедняки подняли головы… Фарисеи-книжники видят все это и серчают. «Если мы будем позволять ему действовать так же, то скоро нам придет конец», – говорят они, то и дело ходят от Анны к Каиафе, от Каиафы к Пилату и роют ему яму… Магдалина, дитя мое; припади к его коленям, не отпускай его больше в Иерусалим, возвратимся в Галилею!
В памяти раввина возникла мрачная, побитая оспой образина.
– Магдалина, – сказал он, – когда я шел сюда, то видел, что Варавва околачивается там, а лицо его было мрачно, как у демона смерти. Услышав мои шаги, он спрятался в кустах. Это не к добру!
Немощное тело старика дрожало, он совсем выбился из сил. Дочь взяла его под руку, помогла войти в дом, принесла скамью. Старик сел, а Магдалина опустилась рядом с ним на колени.
– Где он теперь? Где ты оставил его, отец? – спросила Магдалина.
– В Храме. Он кричит, глаза его мечут огонь – того и гляди, сожжет священный чертог! А что за слова, что за богохульство, Боже мой! «Я, – говорит, – упраздню Закон Моисеев и принесу Новый Закон. Не нужно мне искать Бога на вершине Синая, я найду Его в сердце моем!»
Старик понизил голос и сказал с содроганием:
– Иногда, дитя мое, иногда я боюсь, как бы он не повредился рассудком. Что если Люцифер…
– Замолчи! – воскликнула Магдалина, зажав ему рот ладонями.
Пока они беседовали, на пороге один за другим стали появляться ученики. Магдалина вскочила, думая, что вместе с ними может быть и Иисус.
– А Учитель? – воскликнула она душераздирающим голосом. – Где Учитель?
– Не бойся, – мрачно ответил Петр. – Не бойся. Сейчас он придет.
Сидевшая у ног брата Мария тоже вскочила и встревоженная подошла к ученикам. Их лица были угрюмы и обеспокоены, глаза тусклы. Мария прислонилась к стене.
– А где Учитель? – едва дыша, тихо спросила она.
– Сейчас придет, Мария, сейчас придет… – ответил Иоанн. – Разве мы бы оставили его, если бы с ним что случилось?
Ученики угрюмо разбрелись по двору, стараясь держаться подальше друг от друга.
Матфей вытащил из-за пазухи рукопись и приготовился писать.
– Говори ты, Матфей, – сказал почтенный раввин. – Говори, да будет с тобой мое благословение!
– Старче, – ответил Матфей, – когда мы все вместе возвращались из Иерусалима, в городских воротах нас догнал центурион Руф.
– Стойте! – крикнул он. – У меня приказ!
Мы побледнели от страха, но Учитель спокойно протянул римлянину руку.
– Привет тебе, друг, – сказал он. – Я нужен тебе?
– Нет, не мне, – ответил Руф. – Ты нужен Пилату. Прошу тебя следовать за мной.
– Я иду, – спокойно ответил Иисус и повернулся лицом к городу.
Мы все бросились к нему, восклицая:
– Куда ты, Учитель? Мы не отпустим тебя!
Но тут вмешался центурион.
– Не бойтесь, все будет хорошо, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168