– воскликнул устыженный Петр.
– За что? Что вы такого сделали, что я должен прощать вас?
– Ничего, – пробормотал Петр и вдруг закричал: – Да разве это жизнь? Надоело!
– И мне! – сказал Иаков, отшвырнув прочь невод.
– Идите ко мне, – сказал Иисус, простирая к ним руки. – Идите ко мне, и я сделаю вас ловцами человеков. Он взял их за руки и, находясь между ними, сказал:
– Пошли!
– Даже не попрощавшись с почтенным Ионой? – спросил Петр, вспомнив об отце.
– Не оглядывайся назад, Петр, времени у нас нет. Пошли.
– Куда? – спросил Иаков и остановился.
– Зачем ты спрашиваешь? С этого мгновения ни о чем больше не спрашивай, Иаков. Пошли.
В это самое время почтенный Иона готовил еду, склонившись над домашним очагом, и ожидал к обеду своего сына Петра. Один только сын остался теперь у него – да будет он счастлив! – Петр, умница и хозяин. Другого – Андрея – он давно уже выбросил из головы: этот то с одним проходимцем связался, то с другим, бросил престарелого отца один на один бороться с ветрами и старой ладьей, чинить сети, стряпать и смотреть за домом. С того дня, как померла его старуха, он борется со всеми этими домашними демонами в одиночку, но – да будет благословен Петр! – уж он-то и помогает, и поддерживает его. Иона попробовал стряпню – готова. Он посмотрел на солнце – близился полдень.
«Проголодался я, – пробормотал старик. – Но подожду его, не буду есть».
Он скрестил руки на груди и стал ждать.
В стоявшем поодаль доме почтенного Зеведея ворота были распахнуты настежь, двор был заставлен корзинами и кувшинами, в углу стоял перегонный куб: в эти дни опорожняли котлы, виноград превращался в хмельной напиток, и всюду в доме пахло выжимками. Почтенный Зеведей сидел вместе со своей старухой у виноградника, в котором не осталось больше ни одной ягоды. Перед ними стоял низенький круглый столик, они обедали. Почтенный Зеведей жевал беззубым ртом и говорил о благах и выгоде. Он уже давно заприметил домик соседа. Почтенный Наум задолжал ему, выплатить долг не в состоянии и, если Бог пожелает, на следующей неделе пустит домик с молотка, а Зеведей приберет его к рукам, о чем мечтает уже много лет, снесет внутреннюю стену и расширит свой двор. У Зеведея есть давильня, но он хочет иметь еще и маслобойню: село будет носить к нему давить маслины, а он – взимать за это плату. Вот только где поставить маслобойню? Вопрос упирается лишь в то, что нужно взять домик почтенного Наума… А почтенная Саломея слушала его, но мысли ее были устремлены к младшему сыну, к любимцу Иоанну. Где он скитается теперь? Что за мед источают ныне уста нового пророка, как бы ей хотелось вновь увидеть его, вновь услышать его речи, которые низводят Бога в сердце человеческое! «Хорошо поступил мой сын, верный путь избрал он – да пребудет с ним благословение мое! И я третьего дня видела во сне, будто махнула на все рукой, закрыла за собой дверь, бросила дом вместе с набитыми добром кладовыми и давильнями и отправилась следом за ним, торопливо шагала вместе с ним, босая, изголодавшаяся, и впервые чувствовала, что значит счастье…»
– Ты слышишь, что я тебе говорю? – спросил почтенный Зеведей, заметив в какой-то миг, что глаза его старухи слипаются. – О чем ты думаешь?
В это самое мгновение на дороге послышались знакомые голоса. Старик поднял глаза и воскликнул:
– Вот они!
Он увидел человека в белых одеждах, по обеим сторонам которого стояли его сыновья. Зеведей бросился к воротам, даже не успев проглотить кусок.
– Эй, молодцы, куда путь держите? – крикнул он. – Разве так проходят мимо моего дома? Стойте!
– Мы заняты делом, почтенный Зеведей! – ответил Петр, тогда как остальные продолжали идти дальше.
– Каким еще делом?
– Не простым, хитрым делом! – сказал Петр и захохотал.
– И ты, Иаков? И ты тоже? – завопил старик, выпучив глаза.
Он проглотил непрожеванный кусок, который стал было поперек горла, но затем все же прошел внутрь и посмотрел на жену. Та кивнула головой:
– Попрощайся с сыновьями, почтенный Зеведей, Он взял их у нас.
– Стало быть, и Иаков тоже? – пробормотал сбитый с толку старик. – Но ведь у него-то голова в порядке! Быть того не может!
Почтенная Саломея не стала отвечать – что тут скажешь? Разве он поймет? Она поднялась, не чувствуя больше голода, пошла и стала у ворот, смотря, как товарищи радостно выходят на широкую дорогу, которая вела вдоль Иордана на Иерусалим. Саломея подняла свою старческую руку.
– Да будет с вами мое благословение! – прошептала она тихо, чтобы не услыхал ее старик.
Выйдя из селения, они увидели Филиппа, который пас у озера своих овец. Взобравшись на рыжую скалу и опершись на пастушеский посох, он смотрел вниз, на воды озера, с восхищением наблюдая, как по зелено-голубой поверхности воды движется его черная тень. Услышав внизу на дороге шорох щебенки, он оторвался от посоха и узнал путников.
– В добрый час! – крикнул Филипп. – А вот и мы. Куда путь держите?
– В Царство Небесное! – закричал в ответ Андрей. – Идешь с нами?
– Послушай-ка, Андрей, говори толком! Если вы идете на свадьбу в Магдалу, я иду с вами. Нафанаил ведь и меня пригласил. Он женит племянника.
– А дальше Магдалы не пойдешь?
– У меня овцы, – ответил Филипп. – На кого я их оставлю?
– На милость Божью! – не оборачиваясь, сказал Иисус.
– Придет волк и сожрет их! – послышался голос Филиппа.
– Ну и пусть сожрет! – крикнул Иоанн.
«Совсем свихнулись», – подумал пастух и засвистел, собирая своих овец.
Товарищи отправились в путь. Впереди снова шел Иуда с корявым посохом в руках – самый нетерпеливый. Веселье наполняло им сердца, они свистели, словно дрозды, смеялись и спешили вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168