«Так и не спустится со скалы? – пробормотал Иуда. – Только бы спустился, и тогда я узнаю все, желает он того или нет!»
И вот он увидел приближающегося Иисуса и вскочил.
Радостно вскочили и другие товарищи и бросились навстречу. Они обнимали Сына Марии, ласково касаясь его спины и плеч. Глаза Иоанна наполнились слезами, он все глядел и не мог наглядеться на лицо погруженного в глубокие раздумья Иисуса, посреди лба которого пролегала теперь глубокая морщина.
– Учитель, о чем говорил с тобой дни и ночи напролет Креститель? – не удержался от вопроса Петр. – Чем он огорчил тебя? Ты изменился в лице.
– Ему остались уже считанные дни, – ответил Иисус.
– Останьтесь с ним, примите крещение. А я пойду.
– Куда ты пойдешь, Учитель? – воскликнул младший сын Зеведеев, хватая его за одежду. – Мы все пойдем вместе с тобой.
– Я пойду в пустыню. Один. Пустыня требует одиночества. Пойду говорить с Богом.
– С Богом? – спросил Петр, закрывая лицо руками.
– Но тогда ты уже больше не вернешься!
– Вернусь, – ответил со вздохом Иисус. – Должен вернуться. Судьба мира висит на волоске. Бог наставит меня, и я вернусь!
– Когда? На сколько дней ты покидаешь нас снова? Где ты оставляешь нас? – восклицали все наперебой, стараясь удержать его.
И только Иуда молча стоял в стороне, слушал и презрительно поглядывал на них. «Овцы… Овцы… Слава Богу Израиля, что сотворил меня волком!»
– Я вернусь, когда Бог того пожелает, братья. Будьте здоровы! Оставайтесь здесь и ждите меня. До встречи!
Все стояли, словно окаменев, и смотрели, как он медленно направляется в сторону пустыни. Он шел уже не как прежде, легко касаясь земли, – поступь его стала тяжелой, задумчивой. Сломав тростниковый стебель и опираясь на него, как на дорожный посох, он поднялся на изогнутый дутой мост и, остановившись на его вершине, посмотрел вниз. Вся река была полна погрузившихся в ее мутные воды паломников, и их загорелые на солнце лица сияли от счастья. А чуть поодаль, на берегу, другие паломники все еще били себя в грудь и громко каялись в содеянных грехах. Горящими глазами следили они за Крестителем, ожидая его знака, чтобы погрузиться в святые воды. А суровый пустынник, стоя по пояс в Иордане, крестил сгрудившееся в кучу человеческое стадо и без любви, но с гневом гнал его на берег, и все новые человеческие стада приходили на освободившееся место. Его заостренная, очень черная борода и всклокоченные волосы, которых никогда не касалась бритва, блестели на солнце, а постоянно открытый огромный рог издавал крики.
Иисус окинул взглядом реку, людей, видневшееся вдали Мертвое море, Аравийские горы, пустыню. Нагнувшись, он увидел, как его тень устремляется вместе с водой к Мертвому морю.
«Какое счастье сидеть на берегу реки, смотреть, как она катится к морю и вместе с ней катятся отраженные в водах деревья, птицы и облака, а ночью – звезды, и самому катиться вместе с ней! И чтобы не снедала меня забота о людях…» – подумал он.
Но тут Сын Марии встрепенулся, прогнал искушение, быстрым шагом спустился с моста и исчез за одиноко стоящими скалами.
Рыжебородый стоял на берегу, не спуская с него глаз. Увидев, что Иисус удаляется, он испугался, как бы тот не пропал из виду, и поспешно пустился следом за ним. Он догнал Иисуса, когда тот уже собрался было войти в безбрежное море песка.
– Сыне Давидов! – крикнул Иуда. – Постой! Ты что, оставляешь меня?
Иисус обернулся.
– Остановись, не подходи, брат мой Иуда! – умоляющим голосом обратился он к рыжебородому. – Я должен остаться один.
– Я хочу знать! – сказал рыжебородый, приближаясь к нему.
– Не торопись! Ты узнаешь, когда придет время. Единственное, что я могу сказать, дабы порадовать тебя, брат Иуда: все идет хорошо!
– «Все идет хорошо» для меня недостаточно. Волка весточкой, не накормишь. Если ты того не знаешь, так я знаю.
– Если ты любишь меня, потерпи немного. Взгляни на деревья: разве они спешат, чтобы их плоды созрели до срока?
– Я – не дерево, а человек, – возразил рыжебородый, подходя еще ближе. – Я человек и потому спешу. У меня свои законы.
– Закон Божий один и для деревьев, и для людей, Иуда.
– И каков же этот Закон? – язвительно спросил рыжебородый, с силой сжимая зубы.
– Время.
Иуда остановился, стиснул кулаки. Он не признавал этого закона, который двигался слишком медленно, тогда как сам Иуда спешил. Его существо подчинялось другому закону, враждебному времени.
– Бог живет многие лета, ибо он бессмертен! – воскликнул Иуда. – Он может терпеть, может ждать, но я – человек, существо, которое спешит. Я не хочу умереть, так и не увидев… нет, не просто не увидев, но не прикоснувшись этими вот ручищами к тому, чем заняты мои мысли!
– Ты увидишь это, – ответил Иисус, сделав успокаивающий жест. – Ты увидишь и прикоснешься к этому, брат Иуда, поверь мне. До встречи! Бог ожидает меня в пустыне.
– Я пойду с тобой.
– Пустыня тесна для двоих. Возвращайся.
Словно овчарка, услышавшая приказ хозяина, рыжебородый зарычал было, показывая зубы, но опустил голову и повернул обратно. Тяжелым шагом прошагал он по мосту, разговаривая сам с собой. Ему вспомнилось, как некогда рыскали они вместе с Вараввой – да сопутствует ему удача! – и другими повстанцами по горам, все вокруг дышало дикостью и свободой, а предводителем их был головорез – Бог Израиля. Вот какой предводитель нужен был ему! И зачем он только связался с этим блаженным, который боится крови и все восклицает «любовь» да «любовь», словно девушка, отчаянно стремящаяся замуж. Ну что ж, наберемся терпения, посмотрим, с чем он возвратится из пустыни.
Иисус вступил в пустыню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168