Услыхав в глубине таверны приглушенную перепалку, он обернулся.
– А я говорю, надо возвращаться в Галилею – там мы будем в безопасности. Вспомните наше озеро, ребята! – говорил, вздыхая, Петр.
Он видел, как его зеленая лодка покачивается на голубой волне, и сердце его трепетало. Видел гальку, олеандры, наполненные рыбой сети, и на глазах у него выступили слезы.
– Пошли отсюда, ребята! – сказал Петр. – Пошли!
– Мы дали слово ожидать его в этой таверне. Это дело нашей чести – сдержать слово, – сказал Иаков. – Поручим Киреняняну устроить все и переговорить с ним, если он явится.
– Нет! Нет! – возразил Андрей. – Разве мы можем оставить его одного в этом свирепом городе? Подождем его здесь.
– А я говорю, надо возвращаться в Галилею, – упрямо повторил Петр.
– Братья! – сказал Иоанн, умоляюще прикасаясь к рукам и плечам товарищей. – Братья, вспомните последние слова Крестителя. Протянув руку к мечу палача, он воскликнул: «Иисусе Назаретяннн, оставь пустыню, я ухожу. Приди к людям! Приди, не оставляй людей сиротами!» Эти слова полны глубокого смысла, друзья. Да простит меня Бог, если я скажу нечто святотатственное, но…
У него прервалось дыхание. Андрей схватил Иоанна за руку.
– Говори, Иоанн! Какое страшное подозрение мучит тебя в тайне от нас?
– …но что, если наш Учитель есть… Он запнулся.
– Кто?
Голос Иоанна прозвучал тихо, словно он задыхался, исполненный ужаса:
– …Мессия!
Все вскочили. Мессия?! Столько времени провели они рядом с ним и ни разу не подумали об этом?! Вначале его приняли за доброго человека, за святого, несущего людям любовь, затем – за пророка, но не свирепого, как древние пророки, а радостного и спокойного – он низводил на землю Царство Небесное, которое есть доброта и справедливость. Непреклонного прадавнего Бога Израиля Иегову он называл Отцом, и, едва лишь называл Его Отцом, Тот сразу же становился мягче и все мы становились детьми Его… И вот теперь, что за слово сорвалось из уст Иоанна! Мессия! Ведь это значит – меч Давидов, мировое владычество Израиля, война! А они, ученики, первыми последовавшие за ним, – великие властители, тетрархи и патриархи, стоящие вкруг престола его! А то ведь зачем на небесах Бога окружают ангелы и архангелы? Равным образом и они суть на земле владыки народов и патриархи. Глаза у них заблестели.
– Беру свои слова назад, ребята, – сказал Петр и густо покраснел. – Я никогда не покину его!
– И я! И я! И я!
Иуда гневно сплюнул и ударил кулаком по дверному косяку.
– Эх, добрые молодцы! – вскричал он. – Пока вы считали, его немощным, то думали только о том, как бы смотаться. А теперь, едва учуяли его величие, так – «никогда не покину его!» Да все вы в один прекрасный день выдадите его с руками и ногами и – запомните хорошенько! – только я, один только я не предам его. Симон Киренянин да будет тому свидетелем!
Хозяин таверны, который все слышал и посмеивался в обвислые усы, подмигнул Иуде:
– Ну и морды! А еще хотят мир спасать!
Тут его ноздри учуяли доносившийся из печи запах.
– Головка подгорает! – завопил Симон и одним прыжком очутился во дворе. Товарищи в замешательстве переглянулись.
– Вот почему Креститель, увидав его, так и застыл на месте! – сказал Петр, ударив себя по лбу. Волнение охватило их, воображение их разыгралось.
– А помните голубя, появившегося у него над головой, когда он принимал крещение?
– Это был не голубь, а молния.
– Нет! Нет! Голубь! Он еще ворковал.
– Не ворковал, а говорил. Я собственными ушами слышал, как он сказал: «Святой! Святой! Святой!»
– Это был Святой Дух! – сказал Петр, перед глазами которого мелькали золотые крылья. – Святой Дух снизошел с небес, и все мы замерли – разве не помните? Я хотел было подойти ближе, но нога моя онемела – не шевельнуть! Попробовал закричать, но губы не повиновались мне. Ветер улегся, камыши, река, люди, птицы – все, все окаменело от ужаса, и только рука Крестителя медленно двигалась, совершая крещение…
– Ничего я не видел, ничего не слышал! – раздраженно сказал Иуда. – Ваши глаза и уши захмелели.
– Ты не видел, потому что не желал видеть, рыжебородый! – отрезал Петр.
– А ты видел, потому что желал видеть, всклокоченная борода! Захотелось тебе увидеть Святой Дух, ты и увидел Святой Дух. А теперь еще заставляешь увидеть Его и этих вот взбалмошных, вводя их в собственное заблуждение!
Иаков до сих пор только слушал, не говоря ни слова. Грыз ногти и молчал. Но тут он не выдержал:
– Прекратите! Не будем путать огонь с кремнем, а лучше поразмыслим хорошенько, как было дело. Действительно ли Креститель произнес эти слова, перед тем как ему отрубили голову? Мне это кажется мало вероятным. Прежде всего: кто из нас был там и слышал это? И вот еще что: даже если эти слова и возникли в мыслях Крестителя, он никогда не произнес бы их вслух, потому как царь проведал бы про то и послал соглядатаев разузнать, кто таков этот Иисус, пребывающий в пустыне, а затем схватил бы его и тоже отрубил ему голову. Дважды два – четыре, как говорит мой почтенный батюшка. Так что не предавайтесь пустым мечтаниям!
– А я говорю, что дважды два – четырнадцать! – разозлился Петр. – Чтобы там ни говорил разум, будь он неладен! Налей-ка, Андрей, выпьем, заглушим голос разума и вот тогда посмотрим!
Какой-то верзила, со складками на щеках, босой, завернутый в белую простыню, со связками амулетов на шее, ворвался в таверну, приветствовал собравшихся, приложив ладонь к груди, и воскликнул:
– Здравствуйте, братья! Я ухожу. Иду к Богу. Может быть, передать ему что от вас?
И не дожидаясь ответа выскочил наружу и вбежал в соседний дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168