Откладывать никак нельзя.
– А что такое?
– Старый Мак узнал вчера на собрании, что намечено тайное совещание между премьером и американским сенатором Риверсом, который сегодня вечером прилетает из Гонолулу. Мы знаем, что из этого воспоследует, а поэтому вы с Лайшей должны сегодня же поговорить со своим курсом и собрать как можно больше народу на демонстрацию протеста к восьми часам. Все подробности найдешь в этих листовках.
– Но, Мак, мы ведь… – Лиз оборвала фразу, взглянув на Дональда, и спрятала конверты в папку.
Вслед за ними она сошла с автобуса.
– Увидимся в пять в «Фойе»! – крикнул Дональд, взбегая по лестнице.
Младший Мак повернулся к Лиз.
– Что ты хотела сказать?
– Ничего особенного. Только у Розмари сегодня день рождения, и старички сделают двойное сальто-мортале, если мы не придем.
– Старый Мак отвезет вас домой. Успеете вовремя.
– Если мы опоздаем, разразится дикая буря.
– А тебя это трогает?
Лиз перестала размахивать папкой и поглядела на него, сморщив нос.
– Нисколько, и даже того меньше.
Они начали подниматься по лестнице, и он взял ее под руку.
– У меня есть десять свободных минут. Давай постоим. Мне нравится твоя стрижка.
– Что бы со мной было без твоей моральной поддержки! – улыбнулась Лиз, и ее глаза заблестели. – Тетя Элис говорит, что я выгляжу, как Рыжий Меггс.
– Немножко женственней.
Младший Мак оперся на балюстраду рядом с Лиз, и они принялись молча смотреть на машины, несущиеся по Парраматта-роуд.
– Когда я с тобой, я ощущаю себя такой цельной, – вздохнула Лиз. – Беда в том, что мы бываем вместе не столько, сколько надо бы.
– Ничего, это временно! – Младший Мак успокаивающе сжал ее локоть.
– А ты не женился бы на мне, чтобы дать мне возможность выбраться из заплесневелого буржуазного особняка, в котором я прозябаю?
– Не женился бы.
– Жаль! Когда я с тобой, я чувствую себя… я чувствую, что могу ничего не опасаться.
– Например?
– Ну, привидений, вурдалаков и всяких ночных мыслей. – О чем?
– О том, что меня сожрет заживо Уголок, покусают собаки, бросит любовник, разнесут на атомы, провалят на экзамене и так далее и тому подобное. Но все это меня не тревожит, когда я с тобой.
– Возможно, в этом-то и беда.
– Какая беда?
– Ты слишком уж во мне уверена.
– Не понимаю, что значит «слишком».
– Я для тебя что-то само собой разумеющееся.
– А разве тебе не нравится, что с тех самых пор, как Старый Мак начал брать тебя с собой в «Лавры», я всегда считала само собой разумеющимся, что ты всегда будешь там, где ты мне нужен?
– Мне это нравится отчасти. Но это означает, что я тебя не волную.
– Я волнуюсь от одного того, что вижу тебя.
– Это не то волнение. Ты сплошной рассудок. И все-таки я очень хочу, чтобы ты была моей женой.
Она положила руку на его ладонь, которая касалась ее локтя, и он ответил ей крепким пожатием.
– Но не раньше, чем я кончу. А как только станут известны результаты последнего экзамена, я сразу же потащу тебя в регистрационное бюро. Если ты захочешь.
– Почему ты это сказал?
– Ты знаешь не хуже меня. Стоит мне поцеловать тебя не вполне братским поцелуем, и ты закрываешься, как актиния.
– Это мои железы внутренней секреции.
– В таком случае они действуют шиворот-навыворот.
– Может быть, я фригидна. Наверное, унаследовала от папы.
– Нет, скорее ты позднецвет, говоря на языке Старого Мака. Я уже столько раз анализировал твое подсознание, что на этот раз обойдемся. Пожалуй, так даже лучше – я могу сублимировать свое либидо. Мне предстоят два года тяжелой работы и еще год практики, и я буду рад обойтись без эротических переживаний, особенно после того, как увидел, во что они превратили Дональда и его занятия.
– Розмари – шлюха.
– У нее это патология, так что она не виновата. Просто будем радоваться, что она запустила когти в кого-то другого.
– Младший Мак, неужели ты хочешь сказать, что мечтал переспать с Розмари Рейнбоу?
– Может быть, и мечтал. Но и только. Не беспокойся. Я твой на всю жизнь. Тебя даже замороженную я предпочту Розмари, включенной на полную мощность.
– Нет, я тебя обожаю!
Глаза Лиз сияли, губы были полураскрыты.
– Ты мне тоже, пожалуй, нравишься.
Младший Мак легонько дернул ее за ухо и кинулся вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки.
Лиз глядела ему вслед затуманенными глазами. Утреннее напряжение рассеялось. Пожалуй, следует подождать Лайшу, Судя по словам Дональда, у Манделей тоже был скандал, а у Лайши нет Младшего Мака, чтобы все предстало в правильной перспективе.
Как хорошо, что у нее есть Лайша, а у Лайши есть она! Лайша была старше ее на три месяца, но на пять лет превосходила ее мудростью, почерпнутой из той культуры, которую Мандели сохранили и в изгнании. Впрочем. Мандели никогда не говорили о себе как об изгнанниках, а для Дональда и Лайши страна, в которой они родились, была их страной.
Мысли Лиз обратились к тем дням, когда они втроем – она, Лайша и Розмари Рейнбоу – ходили в частный детский сад за углом, вместе возвращались домой, вместе играли. Когда пришло время поступать в школу, Лайшу вслед за Дональдом отдали в государственную начальную школу.
Лиз, как и Розмари, была предназначена для школы Св. Этельбурги. Она взбунтовалась. Ее бабушка приписала этот бунт влиянию людей, которых считала и продолжала считать иностранцами и парвеню. Для нее не имели ни малейшего значения ни принятие австралийского гражданства, ни полная ассимиляция.
Мартин встал на сторону матери главным образом потому, что школа Св. Этельбурги сохраняла старомодную славу учебного заведения, делающего из своих учениц настоящих леди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103