– Национальный парк, – сообщила Лиз, указывая на лесистый берег.
Ему не хотелось отвлекаться от своих мыслей. Закрыв глаза, он прислонился головой к мачте; ветер теребил его волосы; он слышал только, как шипела вода и время от времени хлопал парус.
Голос Мартина заставил его очнуться.
– Приготовились, Лиз! Поворачиваем!
И в ту же секунду Брэнк и Лиз в бешеном темпе принялись что-то делать. Замелькали снасти. Брэнк пробежал мимо него.
– Стойте у мачты! – бросил он ему на ходу. – А когда яхта накренится, перейдите на другую сторону.
Иоганн послушно встал с другой стороны мачты, когда яхта повернула.
Через несколько секунд снова воцарились тишина и спокойствие – «Керема» шла к берегу.
О этот пылающий, ослепительный, все преображающий свет! Этот фантастический мир сияющего воздуха и моря, и нет таких красок, чтобы изобразить его. В нем зелень изумруда, синева сапфира и, может быть, еще какой-то живой цвет, который нельзя воспроизвести ни кистью, ни камерой.
– Стэнуэлский парк, – объявила Лиз час спустя. И он увидел, что берег отступает, переходит в долину между гор, над которыми повисла сизо-голубая дымка.
Лиз понюхала воздух.
– Понюхайте, как пахнет лесной пожар.
И этот дым показался ему терпким, как ладан.
Снова команда Мартина. Снова приступ лихорадочной деятельности – и о чудо! Шлепанье воды прекратилось, ветер исчез, палуба выровнялась. Брэнк и Лиз с той же стремительностью убирали генуэзский кливер и уже более спокойно ставили другой парус, – когда он поднялся и раскрылся, то оказалось, что он даже больше, чем прежний.
– Пойдем бабочкой, папа! – крикнула Лиз. – Брэнк будет следить за балуном.
Когда они шли обратно, бриз слегка посвежел.
Они свернули в залив и встали на якорь в тихой воде за мысом Джиббон.
Глава девятнадцатая
«Керема» мирно покачивалась на якоре, а все общество завтракало на палубе.
– Какой чудесный день! – И Карл снова налил себе пива. – Давно я так приятно не проводил время! Наверное, с тех пор, как в детстве ездил к родным на каникулы в Вену.
– Все благодаря Брэнку, – сказал Мартин. – Если бы он не исправил мотор и не приготовил паруса, нам бы никогда не выехать так рано.
– Брэнк – настоящее сокровище! – восторженно подхватила Элис.
– Ты права, – ответил Мартин. – Такие люди, как он, редко встречаются в наши дни.
– С Брэнком нам ужасно повезло, – продолжала Элис серьезным тоном и посмотрела на Карла так, словно ей хотелось добиться от него подтверждения.
Но он глядел сквозь стакан на солнечный свет.
– Прошу извинить меня, но я не разделяю вашего энтузиазма, дорогая Элис и Мартин, – я не могу выразить, как я польщен, что вы разрешаете мне называть вас по имени. Дело в том, что я не выношу сербов. Их надо гнать в шею.
– Ш-ш-ш! – Лиз резко обернулась к Карлу. – Он вас услышит.
– Ничего, – Мартин посмотрел через плечо. – Он в камбузе, а когда там шумит примус, то ничего не слышно.
– Это не имеет никакого значения, сербы народ толстокожий. Я бы сказал, что они стоят на очень низкой ступени развития.
– Перестаньте! – оборвала его Лиз. – Расовые предрассудки – вещь недопустимая.
– Элизабет! – негодующе сказала Элис. – Как можно быть такой грубой с гостем?
Карл улыбнулся.
– Надеюсь, Элизабет извинит меня, если узнает, как пострадала от сербов моя семья во время войны.
– Простите! – спохватилась Лиз, смягчаясь при одном упоминании о страдании. – Конечно, это было ужасно. На фестивале в университете мы видели югославский фильм про войну, и я потом ночи не спала. Вот почему мы добиваемся прекращения этой ужасной войны во Вьетнаме.
– Элизабет, пожалуйста, не надо политики! – взмолилась Элис.
– Вы правы, мисс Элис. Политика может погубить дружбу. – Лицо фон Рендта помрачнело. – Да, моя дорогая Элизабет, эта война была ужасной. Эти… как они там себя называют, югославские партизаны – точнее говоря, бандиты – не останавливались ни перед какими зверствами. Но хуже всего, что они даже здесь, в вашей стране, продолжают свою террористическую деятельность. Наверное, вы читали в прошлом месяце о том, что один из членов нашего клуба стал жертвой их террористического акта: не успел он открыть калитку, как передняя стена его дома взлетела на воздух.
У Элис от ужаса округлились глаза, и она прижала ладонь к губам:
– Боже мой, какой ужас!
– Кто же мог это сделать? – негодующе спросила Лиз. Фон Рендт пожал плечами.
– Полиция утверждает, что она не может найти следов. Но мы прекрасно знаем, кто это сделал.
– Тогда почему вы не сообщите полиции? – спросил Мартин.
– Мы сообщили. Мы заявили, что это дело рук коммунистов.
– Опять эти ужасные коммунисты! – воскликнула Элис. – Их надо всех посадить в тюрьму или выслать в Россию.
– Вы имеете в виду коммунистов-иммигрантов? – спросил Мартин.
– Да, конечно.
– У вас есть доказательства их виновности?
– О, доказательства… Их как раз и требует полиция. Они говорят, что без доказательств не могут принять никаких мер, чтобы защитить нас от террористов! А какие же еще нужны доказательства? – грустно спросил Карл.
– Разве мало того, что они бросают бомбы в дома, где живут люди? – запальчиво спросила Элис.
– Послушай! – возразил Мартин. – В газетах указывалось, что, по мнению хозяев дома, бомба была брошена коммунистами, но для того, чтобы вынести суждение, нужны доказательства, не так ли?
– Младший Мак говорит, что все это происходит потому, что здесь появились нацистские организации, – заметила Лиз.
– Но что об этих организациях знает Младший Мак? – осведомился Мартин.
– Спроси его сам. Я не интересовалась подробностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103