Если уж говорить начистоту, я признаю только свой долг в отношении живописи.
– Довольно глупо, и они этого не поймут.
– Я не хочу жить в стране и все время терзаться сомнениями, что где-то мне было бы лучше.
– Если под этим «где-то» ты подразумеваешь Германию, то там, конечно, лучше.
– Быть может, для вас, но не для меня. Не забывайте, что я вырос в другой Германии. И большинство молодых немцев, которых я здесь встретил, думают так же, как я.
Карл посмотрел на племянника. Он явно хотел его о чем-то спросить, но передумал. Заговорил он уже иным тоном:
– Я забочусь только о твоей пользе. Ты введен в заблуждение тем, что ты здесь слышишь. Ты не знаешь этой страны. Пока ты будешь подлаживаться к ним и заверять их, что австралийцы самые чудесные люди в мире, они все будут готовы для тебя сделать. Повторяй им двадцать раз на дню, что ты ждешь не дождешься момента, когда станешь австралийским гражданином, и они будут хлопать тебя по плечу и говорить, что ты «славный парень». Но стоит им заметить, что ты сохраняешь независимость и верность традициям своего прошлого, ты сразу станешь для них чужаком. Нет, они хуже американцев с их «американским образом жизни». В Штатах по крайней мере есть меньшинства, которые держатся вместе, почитают свои традиции, говорят на родном языке, не вызывая ни подозрений, ни постоянных нападок. А здесь они навязывают нам свой австралийский образ жизни, словно Моисей получил его вместе с десятью заповедями. Вероятно, они потому так и снисходительны к евреям. И вообще они тут заражены еврейством.
Карл откинулся на спинку стула, ковыряя в зубах.
– Нелепый народ. Открыто хвалятся, что они на восемьдесят процентов англичане – и действительно они англичане в худшем смысле слова! Они унаследовали британское высокомерие и как жители колонии дополнили его своим провинциализмом. Вот почему жить с ними труднее, чем с самими англичанами: те настолько преисполнены сознания собственного превосходства, что проявляют терпимость к чудачествам других людей. А здесь все будет идти отлично, пока они думают, что ты стараешься ассимилироваться. Но стоит им почувствовать, что ты инакомыслящий, они покажут тебе свое истинное лицо.
Иоганн смотрел на него с недоумением.
– Почему вы так сильно их ненавидите?
– Ненавижу? Вовсе нет. Я их презираю. Возомнили себя великой нацией только потому, что у них большой материк. Если бы они были великой нацией! У них самый высокий в мире уровень жизни. Но каков этот уровень? Когда я приехал в Германию в тридцатых годах, вся страна была охвачена безработицей, но культура там была такая, какой здесь и не снилось. Австралийцы заглатывают все, что ни придет из-за границы. Их комплекс неполноценности больше их континента. Их профессора, побывавшие за границей, толкуют об Оксфорде, Гейдельберге, Гарварде так, будто это их города. Мы, немцы, стремились вернуться даже в разбитую и поверженную Германию, а эти сверхоплачиваемые дикари поедут куда угодно, лишь бы им больше платили. Болтают о демократии. Фикция! Болтают о христианской цивилизации – еще большая фикция. «Мне, Джек, хорошо, – говорят они. – А на тебя мне начхать!» У них нет религии, кроме религии денег, у них нет политики, кроме политики накопления денег. Свободомыслящий австралиец – миф. Они марионетки, которых за одну руку дергает Вашингтон, а за другую – Лондон.
Иоганн нахмурился.
– О да! Ты можешь хорохориться. Ты прожил здесь совсем немного, а воображаешь, что знаешь уже все. Но предупреждаю тебя: не забывай, что австралийцы лишь внешне к нам хорошо относятся, в действительности все они настроены антинемецки. Они не могут простить нам величия нашей нации.
– Я полагал, что они не могут простить нам милитаризма и нацизма.
Карл яростно вонзил зубы в корочку хлеба.
– Не отклоняйся от темы! Как ты думаешь, почему они впустили сюда сотни тысяч немцев? Из-за любви к нам? Как же! Разгляди любого австралийца повнимательнее, и ты увидишь врага Германии. Они ненавидят нас за нашу силу, за наше величие, за наш промышленный гений столь же сильно, как ненавидят нас американцы и англичане. Они ненавидят нас за наше умение работать. И не за наши добродетели они впустили нас в свою страну, хотя им нужна наша трудолюбивая молодежь для работы на новых больших объектах, куда австралийцы сами не очень-то охотно идут. Правда, они могли бы получить рабочую силу из других стран, но положиться в своей борьбе против местных коммунистов и профсоюзов они могут только на нас, немцев, и еще хорватов, венгров и жителей Балтийских стран. Вот почему они впустили нас сюда. Они полагают, что смогут использовать нас в своих целях. А в действительности это мы используем их для своей высокой цели – воссоздать Германию как самую мощную, самую великую державу в мире. Мы этого добьемся! И здесь ты нам можешь помочь.
– По-видимому, вы не понимаете, что единственная цель моей жизни – живопись.
– Если ты сделаешь то, о чем я тебя прошу, ты попадешь в самую гущу людей искусства – художников и всех прочих длинноволосых гениев.
– Боюсь, вас не столько интересуют мои занятия живописью, сколько возможность использовать меня как политического пропагандиста. Но меня не интересует политика.
– Иоганн, ты просто болван! Неужели ты не понимаешь, что любая пропаганда – художественная, религиозная или военная – в основе своей пропаганда политическая? Мой мальчик, мы предлагаем тебе хорошую работу, связанную с твоими устремлениями, в обмен за небольшую услугу.
– Честно говоря, я никому не жажду помогать. Я приехал сюда, чтобы начать самостоятельную жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103