Хватит и двоих незваных гостей.
– Оказаться непрошеным гостем в собственном доме? Это что-то новое.
– Мне очень жаль, мистер Бедфорд. Но у нас не было другого выхода.
– Где фон Рендт?
– Здесь.
– Что вы с ним сделали?
– Мы его арестовали.
– Похоже на мелодраму!
– Я думаю, вам и мисс Бедфорд будет лучше войти. Посторонним незачем слышать все это, хотя из-за радио мистера Морана они вряд ли услышат слишком много.
Иоганн шагнул вперед.
– Назад, молодой человек! – приказал Бранкович. – Если не хотите разделить участь вашего дяди. А насколько нам известно, вы ее не заслуживаете. Возвращайтесь домой с мисс Элизабет, но только не вздумайте звонить в полицию, не то ваш дядя простится с жизнью раньше, чем мы предполагали.
– Я хочу, чтобы они остались со мной, – твердо сказал Мартин.
– Пожалуйста, но предупреждаю, что вашей дочери придется услышать не слишком приятные вещи.
Он поглядел на Иоганна.
– У вас есть оружие?
– Конечно, нет, – ответил Мартин.
– На всякий случай обыщи его, Курт.
На пороге появился седой человек.
Элис ахнула.
– Но… Я вас уже видела, – прошептала она.
– Да, – ответил тот, проводя руками по карманам Иоганна. – Курт Кеппель к вашим услугам.
Ее сердце упало.
– Вы приходили проверить газ…
– Совершенно верно. Вы были очень любезны. И помогли нам. – Он положил руку на плечо Иоганна. – Все в порядке, но без глупостей, молодой человек.
Лиз нежно взяла Элис под руку, и они вошли вслед за Бранковичем в сарай.
Глава двадцать девятая
В ярком свете лампочки Бранкович обвел их взглядом.
– Предупреждаю, мы застрелим этого человека, если вы попытаетесь освободить его.
Эти слова дошли до слуха Элис, но они не дошли до ее сознания. Ей казалось, что она видит кадр из какого-то фильма: в центре Карл, привязанный к стулу, руки его скручены за спиной, рот завязан шарфом, на лбу шишка. Карл, растерянный, измученный, его глаза умоляюще смотрят на Элис. Ее сердце разрывалось от любви и жалости к нему.
Она повернулась к Бранковичу, но слова замерли у нее на языке. Брэнк с пистолетом в руке, с застывшим суровым выражением лица, это был не Брэнк, а какой-то незнакомец, гангстер из кинофильма. Изменилась и Мария, ее землисто-серое лицо пылало, черные глаза сверкали. А снаружи о причал мерно плескались волны, и это только еще больше подчеркивало невероятность происходящего. Элис пошатнулась.
– Дай ей стул, Сноу, – сказала Мария мужчине, стоявшему позади нее. Элис посмотрела на человека, который раскрыл для нее шезлонг. Что-то в тоне итальянки подсказало Элис, что это и есть муж Марии. Он улыбнулся ей, и она узнала его широкую усмешку.
– Значит, телеграмму послали вы! – воскликнула она с упреком.
– Правильно. Нам хотелось избавить вас от всего этого.
Элис подавила подступающий к горлу клубок истерики. «Не может быть, – сказала она себе. – Это какой-то кошмарный сон. Я проснусь, протяну руку и рядом со мной будет Карл. Нет, этого не могло произойти… только не здесь».
До сих пор Булоло не было омрачено для нее ни одним тягостным воспоминанием. Она обвела взглядом бухты веревок, связку снастей, старый фонарь «летучая мышь», аккуратно перевязанный рулон парусины; широкую полку с мешками для парусов; ряды жестянок с красками ж банок с олифой, в которых стояли кисти, – все как всегда.
Ее сознание отказалось воспринять то, что происходило в этой привычной обстановке под успокаивающий аккомпанемент волн. Детективные истории могут развертываться только на соответствующем фоне, в тусклом полусвете, среди зловещих теней. И во внешности актеров должна угадываться печать черных дум и злых сердец. У них не может быть облика людей, которых ты знаешь, которым ты доверяла.
Человек с ненавистью в прищуренных глазах не может быть Бранковичем. А седой немец, который сидит на стремянке, наведя пистолет на Карла, точно опасается его даже связанного, с кляпом во рту! Лицо у него на первый взгляд самое заурядное, но глаза горят зловещим огнем, а губы сжаты в тонкую линию. Да, их выдает только выговор – но у Сноу даже выговор обычный, – и все же он помахивает деревянной булавой, которая висела здесь на стене еще со времени их детства, когда отец занимался с ними гимнастикой. Элис не сомневалась, что именно этой булаве Карл обязан шишкой на лбу. Кто бы мог подумать, что этот улыбающийся, добродушный человек окажется таким мерзавцем?
Все они принимали участие в коварном, тонко рассчитанном заговоре. Этих бандитов и боялся Карл. А она помогла им выследить своего возлюбленного!
Элис застонала. Мария сочувственно посмотрела на нее и, проковыляв к шкафику, достала бутылку вина.
– Выпейте это, мисс Белфорд, – сказала она, поднося стакан к губам Элис.
Элис отпила немного вина.
Карл глазами умолял ее. Она дернула Мартина за рукав.
– Скажи, чтобы они развязали ему рот. Это ужасно!
Мартин развязал шарф и повернулся к Бранковичу.
– А теперь, может быть, кто-нибудь объяснит нам, что это: грабеж или шантаж?
– Ни то, ни другое.
– Это убийство, Мартин, убийство! – прохрипел Карл.
– Ruhe! – прикрикнул Кеппель.
Карл силился встать, но Сноу толчком усадил его обратно на стул.
– Сидеть!
– Развяжите ему руки! – приказал Мартин.
– Нет, мистер Белфорд, этого мы не сделаем, – спокойно ответил Бранкович.
Их взгляды встретились.
Элис встала и с вызывающим видом поднесла стакан к губам Карла и держала его, пока он пил.
– Спасибо, милая Элис, – прошептал он, когда она вытерла ему рот, и ее сердце мучительно сжалось.
Внезапно Элис охватила ярость: эти четыре маньяка вздумали угрожать ее счастью – теперь, когда оно было так близко!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103