– Ложь! – категорически заявил Карл. – Я не знаю никаких усташей.
Иоганн вздрогнул.
Бранкович вынул из записной книжки фотографию и передал ее Мартину. Тот стал внимательно ее рассматривать.
– Это, по-вашему, фон Рендт?
– Это штурмбаннфюрер фон Липах. Оберштурмбаннфюрером его сделали в сорок первом году.
– Я мог бы узнать только Карла фон Рендта. Поймите, двадцать пять лет – слишком большой срок, и ни один суд в мире не поверит вашему заявлению, будто человек на фотографии и тот, кого вы обвиняете, – одно и то же лицо. Взгляни, Элис.
Элис взяла фотографию, посмотрела на улыбающегося человека в военной фуражке с высокой тульей, и у нее отлегло от сердца. Между Карлом и этим стройным элегантным молодым блондином, стоящим перед грудой трупов, не было никакого сходства. Даже двадцать пять лет назад Карл не мог бы вот так стоять, взирая с довольной улыбкой на весь этот ужас и явно гордиться делом своих рук. С гримасой отвращения она отдала фотографию.
– Это ужасно! Но это не Карл. Я готова в этом поклясться. У этого человека светлые волосы.
– И все же это фон Липах, – твердо сказал Курт. – Клянусь вам.
– Но не фон Рендт? – спросил Мартин.
– Для нас это одно и то же лицо.
– После целого ряда неудач, – продолжал Бранкович, – мы с Куртом в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году напали на его след в Парагвае – благодаря одному израильтянину, который выслеживал Эйхмана. В то время фон Липах скрывался под фамилией фон Крюгера и был шатеном.
– Я всегда был шатеном, – запротестовал фон Рендт, – а в Парагвае никогда не был.
– В таком случае где же вы подцепили трехдневную парагвайскую лихорадку?
Иоганн снова вздрогнул.
– Ну, это еще не доказательство, – возразил Мартин.
Бранкович пожал плечами.
– Внешность его соответствовала основным приметам фон Липаха. Я согласен, что сейчас не так-то легко опознавать этих субъектов. Они уже больше не носят форму. Время и невоздержанный образ жизни изменили их внешность. Утрата власти тоже изменила их: они уже не держатся с той надменностью сверхчеловеков, как в былые времена. Они отпускают бороды, как этот. Они красят волосы. Многие полысели или поседели. Некоторые даже сделали пластическую операцию лица. А фон Липах удалил эсэсовский номер, который был вытатуирован у него на внутренней стороне предплечия. Но не очень удачно. Видите?
Подняв руку Карла, он засучил рукав и показал еле заметный шрам.
Карл стал отбиваться, пытаясь вырвать руку.
– Я был ранен сюда осколком! – крикнул он.
Бранкович отпустил его руку.
– Но одно в нем не изменилось – это его смех. У меня на родине его называли «Хохочущая смерть».
– Когда наши люди казнили в Асунсьоне его приятеля, фон Липах струсил и удрал в Калифорнию. И лишь в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году нам снова удалось напасть на его след, когда я поехал в Брюссель на Международный конгресс жертв нацизма – бывших узников концентрационных лагерей, перемещенных лиц и многих других пострадавших. Замечательная организация, только средств маловато. Мы требуем компенсации за совершенные против нас преступления, о которых вы, британские подданные, так легко забываете.
– Ничего подобного! – возразил Мартин. – Мой сосед недавно получил компенсацию от правительства Западной Германии.
– А разве получил бы он компенсацию, если бы жил в Югославии? Уверяю вас, нет! На конгрессе мы обменялись сведениями о военных преступниках, все еще находившихся на свободе. И там один хорват из Загреба, – его семью уничтожил этот зверь, – сообщил нам, что фон Липах был в Калифорнии вместе с лидером усташей Артюковичем.
У Иоганна по спине забегали мурашки, когда он услышал это имя.
– В тысяча девятьсот пятьдесят девятом году мы обнаружили его местопребывание, и я устроился на работу по соседству. Вот там я и научился управлять яхтами. Он жил на роскошной вилле вместе с группой хорошо охраняемых военных преступников, но югославы начали энергичную кампанию против виновников массовых убийств, и эти господа убрались в Испанию. Так мы снова потеряли его, хотя были почти уверены, что это именно тот человек, которого мы ищем. Правда, к тому времени он растолстел, отрастил усы, слегка полысел и фамилия его была фон Эмден. Потребовался целый год, чтобы снова напасть на его след. Как это ни странно, но последние сведения о нем мы получили от бывшего офицера британских военно-воздушных сил: он находился в плену вместе с пятьюдесятью другими английскими парашютистами, и все они были расстреляны особым отрядом, которым командовал фон Липах. Мы не знаем, как удалось спастись этому офицеру, но он спасся, и так же, как мы, посвятил свою жизнь розыскам этого подлеца, не требуя от германского правительства никакой компенсации! Он ездил в Канаду, когда узнал, что фон Липах находится там, и даже вернулся в Англию в одном самолете с ним! Фон Липаха выдал его смех. А когда после нескольких рюмок он заявил англичанину, что Англия сражалась в этой войне не с тем, с кем следовало, офицер сообщил о нем в нашу организацию. Из Лондона фон Липах уехал в Австралию с помощью «Одессы» – могущественной организации, помогающей бывшим эсэсовцам. Финансируется она значительно лучше, чем мы. Ведь мы не преступники, а жертвы.
Год спустя мы с Куртом снова напали на его след. Это было нелегко – много таких преступников скрываются в разных странах. Из Брюсселя мы эмигрировали в Австралию. Здесь мы установили контакт с Марией и Сноу – Мария выступала свидетельницей против него на процессе военных преступников в Италии. Мы стали действовать сообща. Задача была нелегкая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103