ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– спросил мальчик.
– Как что, – сказала она, – я тут живу. Это мой дом.
Но по телу ее прошел холодок. Женщина вдруг усомнилась, есть ли у нее права даже на свою мебель.
Ребенок глядел на ее руку. Ладонь, словно потеряв цель, растерянно задержалась ниже его плеча. Эми Паркер еще надо было научиться тем словам, которые следовало бы сейчас сказать.
– Хочешь в него посмотреть? – спросил мальчик. – Я выбил его из одного окна.
– Выбил?
– Оно никому не нужно было, – сказал он. – А мне нужно – чтоб в него смотреть.
Конечно же, он вправе считать его своим.
– Оно сперва упало в воду. Но я достал. Понимаешь, в церкви вода была.
Она взяла стеклышко, приложила к глазу, и кухню залило малиновым цветом, а угли в очаге дробились золотом.
– Я тебе расскажу про церковь, – продолжал он. – Там птички были, они залетали через дырки в окне. Я там, наверно, целый день проспал на скамейке, а ту штуку, на какой молятся, вроде подушки, положил под голову, только она кололась. И рыбки в церкви плавали. Одну я чуть не поймал. И книжки плавали. Вода-то текла, знаешь. И все кругом плыло и ворочалось.
– Да, – сказала она. – Я знаю.
Ее тоже вдруг окружил фиолетово-малиновый поток, и она скорчилась на церковной скамье рядом с ребенком. А вокруг плыли мертвые вещи. Кажется, под ивами даже плыло чье-то лицо.
– Ты молился? – спросила она, отводя стеклышко от глаза.
– Нет, – сказал мальчик. – В той церкви уже никто не молился.
Они взглянули друг на друга. Без стеклышка лица у них были белыми.
– Слушай, – сказала она, и голос ее пришел им обоим на выручку, – ты можешь тут остаться, понимаешь? Если хочешь. Это твой дом.
– Нет, не мой, – сказал мальчик.
Она положила стеклышко на одеяло.
– Ну, пора спать, – проговорила она.
И снова она стала робеющей молодой женщиной, уверенность ее была внешней, перенятой у других. И голос у нее какой-то скрипучий и пустой. А надо бы, чтоб он был ласковый и задушевный. Но этим своим голосом ей придется говорить ему всякие слова.
– Утром поглядим. Тепло тебе? Надо тебя откормить. Ты такой тощенький. Но будешь хорошо кушать – поправишься.
По-видимому, он больше не намерен был разговаривать с ней; он лежал на боку, свернувшись калачиком и положив голову на согнутый локоть. Он не станет для нее своим, этот ребенок. И она вышла, пробираясь сквозь еще стоявший перед глазами малиновый свет, сквозь шелест мертвых молитв в тонущей церкви. Она пошла в свою комнату бороться со сном.
И вдруг увидела, что ее муж надевает брюки. Огонек в ламповом стекле был ровный и очень желтый.
– Сколько же времени? – спросила она.
– Время вставать, – жестко, словно хлестнув ремнем, сказал он. – Фриц уже прошел через двор.
И в самом деле, она услышала знакомый звон подойников и крик петуха, разрывавшего последние лоскутья сна.
Сейчас они примутся за неотложные дела; воздух и вода леденили им кожу, замкнувшись в себе, они угрюмо двигались по комнате, они заполняли телом пустую одежду, он причесывался, она собирала волосы в узел. И было очевидно, что две эти жизни никогда не раскалывались на цветные осколки. Быстро и бесшумно они прошли через кухню, мимо мальчика, спящего на узкой койке. Они едва взглянули на него, то ли боясь его потревожить, то ли по какой-то другой причине.
В стойлах на другом конце двора в свете фонарей виднелись коровьи спины и маячило чисто отмытое лицо старика немца, жаждавшего рассказать и услышать новости. Коровы жевали сечку. Запах жвачки и коровьего дыхания пересилил холод, когда двое мужчин и женщина, усевшись на чурбаки и зажав между коленей ведро, готовились приступить к обычному ритуалу.
– Дождь-то перестал, – заметил старый немец, выжимая первый сосок.
– Да, – сказал Стэн Паркер, – кончился наконец.
Он повесил на гвоздь тряпку, которой вытирал вымя серо-голубой коровы.
– Я наперед знал, – продолжал старик.
– Откуда, Фриц? – спросила Эми Паркер.
– А, – произнес он, – знал я. Есть приметы. – И тут же запели молочные струйки.
– А наводнение как? – спросил старик.
– Страшное было наводнение, – сказала Эми Паркер. – Стэн видел больше, чем я. Но и я кое-что видела. Некоторые потеряли все, что у них было.
Старик поцокал языком над ласковыми молочными струями.
– Мы привезли ванну, Фриц, – сообщил Стэн Паркер.
– Стэн нашел, – сказала жена.
Подсаживаясь к большим безмятежным коровам, они выжимали белые струи из тугих, как резина, сосков.
Стэн Паркер, крепко упершись ногами в чистый кирпичный пол, ждал, что его жена расскажет о заблудившемся мальчике, но, по-видимому, она не собиралась рассказывать, во всяком случае сейчас.
Они сидели, выжимая молочные струи, и ведро, что держала коленями Эми Паркер, начало наполняться беспокойной пеной. Нынче утром дойка, казалось, длилась бесконечно, как и те минуты, когда мужчины гремели бидонами, а коровы с пустым выменем, хлопавшим по ногам, бессмысленно сбивались в кучу. Наконец она выбежала из ограды и бросилась через двор. Скорее в дом. Только бы поскорее. Теперь его глаза будут открыты, шептала она. Она многое ему скажет. При свете утра можно добиться того, чего не позволяет ночь. Силой любви она удержит этого ребенка в своем доме.
Но когда она, замедлив шаг, чтобы не выглядеть глупо, вошла в кухню и, все еще тяжело дыша, заулыбалась, одеяла на узкой койке были отброшены, они уже приняли захолодевшую неподвижную форму. Ей незачем было и звать его. Она глядела на малиновое стеклышко и разлетевшиеся по полу мелкие малиновые осколки.
Немного погодя пришел ее муж, чтобы наскоро позавтракать перед развозкой молока. Она поставила завтрак на стол, и все было так, как надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207
– Как что, – сказала она, – я тут живу. Это мой дом.
Но по телу ее прошел холодок. Женщина вдруг усомнилась, есть ли у нее права даже на свою мебель.
Ребенок глядел на ее руку. Ладонь, словно потеряв цель, растерянно задержалась ниже его плеча. Эми Паркер еще надо было научиться тем словам, которые следовало бы сейчас сказать.
– Хочешь в него посмотреть? – спросил мальчик. – Я выбил его из одного окна.
– Выбил?
– Оно никому не нужно было, – сказал он. – А мне нужно – чтоб в него смотреть.
Конечно же, он вправе считать его своим.
– Оно сперва упало в воду. Но я достал. Понимаешь, в церкви вода была.
Она взяла стеклышко, приложила к глазу, и кухню залило малиновым цветом, а угли в очаге дробились золотом.
– Я тебе расскажу про церковь, – продолжал он. – Там птички были, они залетали через дырки в окне. Я там, наверно, целый день проспал на скамейке, а ту штуку, на какой молятся, вроде подушки, положил под голову, только она кололась. И рыбки в церкви плавали. Одну я чуть не поймал. И книжки плавали. Вода-то текла, знаешь. И все кругом плыло и ворочалось.
– Да, – сказала она. – Я знаю.
Ее тоже вдруг окружил фиолетово-малиновый поток, и она скорчилась на церковной скамье рядом с ребенком. А вокруг плыли мертвые вещи. Кажется, под ивами даже плыло чье-то лицо.
– Ты молился? – спросила она, отводя стеклышко от глаза.
– Нет, – сказал мальчик. – В той церкви уже никто не молился.
Они взглянули друг на друга. Без стеклышка лица у них были белыми.
– Слушай, – сказала она, и голос ее пришел им обоим на выручку, – ты можешь тут остаться, понимаешь? Если хочешь. Это твой дом.
– Нет, не мой, – сказал мальчик.
Она положила стеклышко на одеяло.
– Ну, пора спать, – проговорила она.
И снова она стала робеющей молодой женщиной, уверенность ее была внешней, перенятой у других. И голос у нее какой-то скрипучий и пустой. А надо бы, чтоб он был ласковый и задушевный. Но этим своим голосом ей придется говорить ему всякие слова.
– Утром поглядим. Тепло тебе? Надо тебя откормить. Ты такой тощенький. Но будешь хорошо кушать – поправишься.
По-видимому, он больше не намерен был разговаривать с ней; он лежал на боку, свернувшись калачиком и положив голову на согнутый локоть. Он не станет для нее своим, этот ребенок. И она вышла, пробираясь сквозь еще стоявший перед глазами малиновый свет, сквозь шелест мертвых молитв в тонущей церкви. Она пошла в свою комнату бороться со сном.
И вдруг увидела, что ее муж надевает брюки. Огонек в ламповом стекле был ровный и очень желтый.
– Сколько же времени? – спросила она.
– Время вставать, – жестко, словно хлестнув ремнем, сказал он. – Фриц уже прошел через двор.
И в самом деле, она услышала знакомый звон подойников и крик петуха, разрывавшего последние лоскутья сна.
Сейчас они примутся за неотложные дела; воздух и вода леденили им кожу, замкнувшись в себе, они угрюмо двигались по комнате, они заполняли телом пустую одежду, он причесывался, она собирала волосы в узел. И было очевидно, что две эти жизни никогда не раскалывались на цветные осколки. Быстро и бесшумно они прошли через кухню, мимо мальчика, спящего на узкой койке. Они едва взглянули на него, то ли боясь его потревожить, то ли по какой-то другой причине.
В стойлах на другом конце двора в свете фонарей виднелись коровьи спины и маячило чисто отмытое лицо старика немца, жаждавшего рассказать и услышать новости. Коровы жевали сечку. Запах жвачки и коровьего дыхания пересилил холод, когда двое мужчин и женщина, усевшись на чурбаки и зажав между коленей ведро, готовились приступить к обычному ритуалу.
– Дождь-то перестал, – заметил старый немец, выжимая первый сосок.
– Да, – сказал Стэн Паркер, – кончился наконец.
Он повесил на гвоздь тряпку, которой вытирал вымя серо-голубой коровы.
– Я наперед знал, – продолжал старик.
– Откуда, Фриц? – спросила Эми Паркер.
– А, – произнес он, – знал я. Есть приметы. – И тут же запели молочные струйки.
– А наводнение как? – спросил старик.
– Страшное было наводнение, – сказала Эми Паркер. – Стэн видел больше, чем я. Но и я кое-что видела. Некоторые потеряли все, что у них было.
Старик поцокал языком над ласковыми молочными струями.
– Мы привезли ванну, Фриц, – сообщил Стэн Паркер.
– Стэн нашел, – сказала жена.
Подсаживаясь к большим безмятежным коровам, они выжимали белые струи из тугих, как резина, сосков.
Стэн Паркер, крепко упершись ногами в чистый кирпичный пол, ждал, что его жена расскажет о заблудившемся мальчике, но, по-видимому, она не собиралась рассказывать, во всяком случае сейчас.
Они сидели, выжимая молочные струи, и ведро, что держала коленями Эми Паркер, начало наполняться беспокойной пеной. Нынче утром дойка, казалось, длилась бесконечно, как и те минуты, когда мужчины гремели бидонами, а коровы с пустым выменем, хлопавшим по ногам, бессмысленно сбивались в кучу. Наконец она выбежала из ограды и бросилась через двор. Скорее в дом. Только бы поскорее. Теперь его глаза будут открыты, шептала она. Она многое ему скажет. При свете утра можно добиться того, чего не позволяет ночь. Силой любви она удержит этого ребенка в своем доме.
Но когда она, замедлив шаг, чтобы не выглядеть глупо, вошла в кухню и, все еще тяжело дыша, заулыбалась, одеяла на узкой койке были отброшены, они уже приняли захолодевшую неподвижную форму. Ей незачем было и звать его. Она глядела на малиновое стеклышко и разлетевшиеся по полу мелкие малиновые осколки.
Немного погодя пришел ее муж, чтобы наскоро позавтракать перед развозкой молока. Она поставила завтрак на стол, и все было так, как надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207