Сам я никогда не был допущен в эту лабораторию и ничего не знаю о том, что производится в ней в настоящее время.
Я поспешил выйти из сада и поблагодарить моего любезного провожатого и отправился по тюбу домой, в Колонию.
Этот день навсегда остался у меня в памяти. Все виденное и слышанное давило меня какой-то тяжестью, и я чувствовал себя несчастным. Ночью мне снились кошмары; Куинслей представлялся в виде громадного паука, высасывающего кровь из тысяч детских тел, запутавшихся в нитях бесконечной паутины. Тут же видел я мадам Гаро, которая бросилась на паука и была схвачена его цепкими лапами.
Я вскрикивал, просыпался и снова впадал в забытье, чтобы увидеть опять те же кошмары.
Проснулся я с болью в голове и чувствовал себя таким разбитым, что не мог отправиться на службу.
Мой слуга вошел ко мне с пакетом в руках.
– Сэр, вы должны расписаться в получении этой бумаги.
Это было официальное уведомление, подписанное Шервудом, о признании моих заслуг на постройке Большой дороги.
Конечно, моя работа оставалась та же, я не получал никаких материальных выгод, но все же я был польщен.
За истекшее время я не мог пустить в ход всех своих изобретений, тем не менее я опроверг слова Куинслея Старшего, который сказал мне на приеме, что мои изобретения не имеют большого значения. «Макс Куинслей не даром заплатил свои денежки», – говорил я себе.
Прошло не более двух часов, как передо мной снова предстал мой слуга. В его руке я опять увидел запечатанный пакет.
«Бог мой, – подумал я, – три месяца я не получал ни одной бумаги, а сегодня меня решили бомбардировать какими-то официальными сообщениями».
Я быстро вскрыл пакет и прочел:
«Сим извещается, что вы 27 декабря сего года распоряжением Макса Куинслея переводитесь с постройки Большой дороги на постройку шлюзов. За получением дальнейших инструкций необходимо обратиться в мое управление. Шервуд».
Что это такое? Повышение по службе, последствие признания моих заслуг? Но ведь таким образом моя работа прерывается в самом начале, и почему распоряжением Макса Куинслея? Нет, нет, здесь дело не в заслугах. Шервуд отлично понимает это и поэтому ссылается на распоряжение Макса Куинслея. Но почему же тогда нужно Максу снять меня с работы на Большой дороге? Ясно чтобы удалить от Американского сеттльмента. Проклятый аббат выследил меня и донес.
Каждая моя поездка в Долину Большой дороги будет выдавать мое намерение, и во всяком случае посещение мадам Гаро будет сильно затруднено.
Такие мысли проносились у меня в мозгу, и я начал подозревать, что, может быть, это только начало преследований, которым подвергнусь я, а, возможно, и моя несчастная соотечественница.
Я спрятал полученное распоряжение в карман, оделся потеплее, так как к моему чувству недомогания присоединилась нервная дрожь, и отправился к Карно и Мартини. Они только что возвратились со службы и собирались отдохнуть после обеда, когда я зашел за ними. Мой вид, по-видимому, произвел на них впечатление. Они, не говоря ни слова, последовали за мною.
Было уже темно, и казалось странным мое желание идти на прогулку.
Когда мы очутились далеко от поселка, я остановился и изложил им все, что со мной случилось за эти последние дни, а также передал содержание полученных мною бумаг. Мы обсудили создавшееся положение и пришли к выводу, что дела запутываются.
Карно смотрел особенно пессимистически.
– Теперь можно сказать, – говорил он, – что вы поступили неблагоразумно, мой друг, когда отправились в этот путь: таким образом вы ухудшили как свое положение, так, несомненно, и положение мадам Гаро. Вы не должны были идти по приглашению мисс Смит; она показалась вам очень деловитой особой, но оказалась настоящей легкомысленной молодой девицей. На обратном пути с мсье Тардье вы не должны были заезжать к Петровскому, так как всем было известно, что последний был в Женском сеттльменте, расположенном поблизости от Американского.
– В этой проклятой стране, – отвечал я, – нельзя сделать ни шагу, нельзя сказать лишнего слова, все становится известным. Я не могу более этого выносить, я начинаю понимать беднягу Гаро.
– Не принимайте это так близко к сердцу, дружище, – взял меня за руку Мартини. – Никогда в жизни не надо терять присутствия духа. Наш милый Карно очень осторожен и всегда преувеличивает опасности. Что, в сущности, случилось? Вы переводитесь на работу в другое место. Ну, что же, вы будете исполнять свои обязанности там так же прекрасно и заслужите новую похвалу. Мораль лишь в том, что нужно быть более осторожным. Мадам Гаро, я убежден, пока не грозит никакая опасность. Чтобы несколько утешить вас, я сообщу вам одну приятную новость.
Он сделал длинную паузу.
– Какую новость? Говорите.
– Я по делам службы должен буду посещать Женский сеттльмент, и тогда… вы можете догадаться, я устрою так, что смогу доставлять вас туда в полной тайне.
Карно перебил его:
– Я думаю, мсье Герье сделает лучше, если совершенно не будет пользоваться вашими услугами. Какой смысл в посещениях мадам Гаро? Об ее несчастном муже мы ничего не знаем; увидеться же с ней, чтобы поговорить, стоит слишком дорого, и я бы не советовал этого делать.
Мартини дружески потряс мою руку.
– Женщины не могут жить без опоры, без защиты, и вы являетесь тем, на кого единственно может опереться мадам Гаро.
– Почему? – спросил я.
– Я не могу вам ответить – почему, но я это чувствую, а поверьте, женщины во сто раз чувствительнее нас, мужчин. Недаром в старые времена я уделял много внимания прекрасному полу.
И вдруг другим тоном он добавил:
– Клянусь богом, я и теперь не могу концентрировать всего своего внимания исключительно на токах и на электрических волнах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152