– Перво-наперво мы запихнем этого старого козла в клетку с койотом.
Кэти попыталась вырваться, но Толстяк держал ее крепко.
– Потом проверим, чего у них тут есть из товара.
Габриель держался неуверенно, как человек, которому приходилось драться только на уроках карате. Он просто стоял и ждал нападения.
– Вы слышали, что я сказал.
– Слышали мы, слышали. – Бритоголовый взмахнул битой, как полицейской дубинкой. – У тебя есть пять секунд, чтобы свалить отсюда.
Майя поднялась с места. Она успокоилась и держала руки раскрытыми. «Мы сражаемся так, как ныряют в океан», – не раз говорил ей Торн. Похоже на падение, но изящно и осмысленно.
– Не трогайте его, – сказала Майя.
Четверо друзей расхохотались, и она сделала несколько шагов в их направлении.
– Ты откуда приехала? – спросил Пряжка. – Похоже, из Англии или откуда-то оттуда. У нас принято, чтобы женщины стояли в стороне, когда их мужчины дерутся.
– Нет уж, пускай присоединяется, – сказал Большая Рука. – У нее симпатичная фигурка.
Майя почувствовала, как ее сердце наполняет холодность Арлекина. Она инстинктивно оценила расстояние и траекторию между ней самой и четырьмя объектами.
– Тронешь его хоть пальцем, – сказала она, – убью.
– Ой, как страшно.
Бритоголовый посмотрел на друга и ухмыльнулся:
– Похоже, у тебя серьезные неприятности, Расе! Малютка вне себя от ярости! Поосторожнее с ней!
Габриель повернулся к Майе. Казалось, он впервые почувствовал себя главным из них двоих, как Странник, который отдает указание своему Арлекину.
– Нет, Майя! Ты меня слышишь? Я приказываю, не смей…
Он стоял вполоборота к ней, забыв об опасности, и Бритоголовый занес биту. Майя запрыгнула на стул, а оттуда на стойку. Двумя огромными прыжками мимо бутылок с кетчупом и горчицей она подскочила к Бритоголовому и ударила его правой ногой в горло. Он брызнул слюной и издал булькающий звук, но бейсбольную биту из рук не выпустил. Майя ухватилась за конец биты и, спрыгнув со стойки, выдернула оружие из рук противника и тут же ударила его по голове. Раздался громкий треск, и Бритоголовый рухнул на пол.
Боковым зрением Майя заметила, что Габриель схватился с Серебряной Пряжкой. Сжав биту в правой руке, левой Майя выхватила стилет и подскочила к Кэти. Толстяк выглядел перепуганным насмерть. Он поднял вверх руки, сдаваясь, будто солдат в бою. Майя проткнула стилетом его ладонь, пригвоздив кисть к деревянной обшивке. Парень издал пронзительный вой, а Майя уже отвернулась от него и направилась к Большой Руке. Сделала ложный выпад в голову и ударила ниже. Затем в правое колено. Раздался хруст. Потом снова удар в голову. Противник упал, и Майя быстро развернулась. Серебряная Пряжка уже валялся на полу без сознания. Габриель успел с ним справиться. Майя направилась к Толстяку, и тот захныкал.
– Нет, – бормотал он. – Господи. Нет. Не надо.
Единственным взмахом биты Майя вырубила его. Толстяк начал падать лицом вниз и вырвал нож из стены. Майя бросила биту и выдернула стилет. Лезвие было испачкано кровью, и она вытерла его о рубаху Толстяка.
Когда Майя распрямилась, чувство предельной ясности, которое охватывало ее во время битвы, почти исчезло. На полу лежали пять тел. Она защитила Габриеля и никого не убила. Кэти смотрела на нее в ужасе, как на привидение.
– Вам надо уходить, – сказала официантка. – Уезжайте. Я позвоню шерифу через минуту, но вы не волнуйтесь. Если поедете на юг, я скажу, что вы на север уехали. И марку машины изменю, и все остальное.
Габриель вышел на улицу первым. Майя последовала за ним. Проходя мимо койота, она отодвинула щеколду и открыла дверцу клетки. Поначалу зверь замер, будто успев забыть, что такое свобода. Майя на ходу обернулась через плечо. Койот по-прежнему сидел в клетке.
– Ну, беги же! – крикнула она. – Другого шанса не будет!
Уже из кабины автофургона Майя увидела, что зверь выбрался из клетки и исследует грязную стоянку. Рев мотоцикла напугал койота. Он отскочил в сторону, но тут же пришел в себя и бодро потрусил мимо закусочной.
Выворачивая со стоянки на дорогу, Габриель даже не взглянул на Майю. Она защитила Габриеля, спасла ему жизнь, но что-то в действиях Майи его оттолкнуло. В тот момент она поняла с абсолютной ясностью, что никто и никогда не полюбит ее и не избавит от боли. Подобно отцу, она умрет в окружении врагов. Умрет в одиночестве.

34

Лоуренс Такава, в хирургическом костюме и с маской на лице, стоял в углу операционной. Новое здание в центре прямоугольника пока не оборудовали необходимым медицинским оборудованием. Временную операционную устроили в подвале библиотеки.
Майкл Корриган лежал на хирургическом столе. К нему подошла медсестра, мисс Янг, и накрыла ноги подогретым одеялом. Несколько часов назад она обрила Майклу голову, и теперь он был похож на новобранца, приступившего к начальному курсу боевой подготовки. Доктор Ричардсон и доктор Лау, анестезиолог из Тайваня, заканчивали подготовку к операции. В локтевой сгиб Майкла ввели иглу, а пластиковую трубку подсоединили к бутылке со стерильным раствором. В уэстчестерской частной клинике, которой владело Братство, Майклу уже сделали рентген и магнитно-резонансную томограмму головного мозга. Мисс Янг прикрепила снимки к светящемуся коробу в конце комнаты.
Ричардсон посмотрел на пациента:
– Как вы себя чувствуете, Майкл?
– Будет больно?
– Нет, нисколько. На всякий случай мы используем анестезию. Во время операции ваша голова должна быть абсолютно неподвижной.
– А вдруг что-нибудь пойдет не так и вы повредите мне мозг?
– Процедура совсем несложная, Майкл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143