он не ожидал от Джонни-морячка, от Джонни – продавца сувениров, таких сложных слов!
А Джонни продолжал:
– Я вернул тебя уходящую жизнь. Это было правильно и справедливо: боги Рады одобрили меня. Твоя жизнь не должна была прерваться так рано. И, поскольку уходящую душу еще можно было вернуть… Я вернул ее. Конечно, после возвращения ты переживал неприятные ощущения. Это естественно. Душа успела отвыкнуть от тела. И пришлось заново к нему привыкать. Это – как клинок в неподогнанных ножнах… Вроде, и помещается, а сидит неловко. Если бы ты был простым человеком, ты бы перенес это легче. Ты бы радовался, что выжил. Наслаждался бы воздухом, солнцем, едой, алкоголем, сексом… И быстро забыл бы обо всем тягостном.
Звякнул колокольчик и в дверь заглянула встревоженная Гели.
– Уйди! Жди на улице! – рявкнул на нее Гарри.
Гели секунду поколебалась – она не привыкла, чтобы муж так с ней разговаривал – но все-таки послушалась: вышла.
Сквозь стекло витрины Гарри видел их всех, топчущихся на тротуаре: белокурую худенькую Гели в нарядном платье и шляпке с огромным бантом, рядом с ней – высокого, стройного, светловолосого Кеннета, так мучительно похожего на своего настоящего отца, и Николаса – мускулистого, широкоплечего, загорелого Николаса… Гарри не хотел, чтобы они заходили сюда. Здесь так странно пахло экзотическими благовониями и так размеренно, мучительно-ровно звучал голос Джонни. Гарри не хотел, чтобы они все это слышали.
– Ты сам виноват в том, что утратил радость. Ты взращивал в себе свою боль. Конечно, имело значение и то, что ранен ты был в голову… Все восстановилось, вплоть до тончайших нейронных связей. Но память о событиях – это память тела. Она не сразу вернулась к тебе. Она всегда утрачивается на какое-то время… Хотя обычно возвращается полностью. Память души – это память о чувствах. Чувства ты помнил. Только почему-то больше всего внимания обратил на воспоминания о тягостных чувствах. Но здесь я помочь тебе не мог.
– Кто был тот, со змеиными глазами?
– Бокор. Черный колдун. Поклоняется злым богам Конго. Я знал его – все чернокожие его знали… Он служил на другом корабле. Он был тогда уже очень силен. Его сила превышала мою. И я рискнул – испросив совета у богов Рады и получив на то разрешение. Я использовал его злую силу, чтобы поднять тебя. А потом не дал ему тебя поработить.
– И сделал это сам? Поработил меня?
– Нет. Ты был свободен все время… Свободен от всего – кроме самого себя. Кроме собственных чувств. Собственного страха, вины и скорби. Они поработили тебя. Но ты сам это им позволил.
– Но ты же позвал меня! Как за сердце схватил… Ты заставил меня придти сюда! – упорствовал Гарри.
– Я был связан с тобой с того самого дня… Я связан со всеми, кому помог вернуться. И я чувствовал, что тебе плохо. Сегодня ты оказался в моем городе – и я решил пригласить тебя… Чтобы все объяснить. Спрашивай – я отвечу на все твои вопросы. Я хочу, чтобы ты успокоился. Чтобы ты перестал бояться. И не думал больше о том, чтобы убить себя… Эти твои мысли причиняют боль мне. Потому что огорчают богов Рады. Они помогли тебе вернуться – а ты швыряешь им в лицо их великий дар!
– Я не хочу стать чудовищем… – прошептал Гарри.
– Ты не станешь чудовищем. Ты – хороший человек. У тебя светлая душа. Боги Рады любили тебя прежде и еще сильнее любят теперь. Ты совершил много прекрасных поступков. Ты спас женщину и ее дитя. Ты дал им счастье. Ты никогда не станешь чудовищем!
– Но вампирша… Она сказала, что я захочу жрать мясо и высасывать мозги! Ведь я же… Я… Зомби!
– По своему неведению ты называешь себя так. И вампирша твоя была невежественна. Впрочем – откуда ей знать? Она почувствовала, что ты – возвращенный. Твоя кровь для нее была – как яд. Ее чары не имели силы над тобой. Но она не знала разницы между теми, кого Хунгон вернул силой богов Рады – и теми, кого Бокор превратил в зомби силой богов Конго. Вернув твою душу, я опустил ее в твое растерзанное тело… И постепенно она снова приросла к нему. Ты ведь многое вспомнил, ты мог бы нормально жить – если бы захотел… Но не будь меня, будь на моем месте Бокор, желающий поработить тебя… Он поймал бы твою душу и заточил бы ее в тыквенный сосуд. Потом отделил бы от души жизненную энергию и вдохнул ее в твое тело. Вернулось бы подобие жизни – но не сама жизнь. Способность мыслить, чувствовать, помнить – всего этого тело было бы лишено. Оно могло бы исполнять приказы Бокора… И получало бы жизненную энергию из мяса и мозгов пожираемых людей. Это гадко. Это страшно. А как страдают души, заточенные в тыквенные сосуды! И я до сих пор не знаю: простят ли боги Рады души этих несчастных – или покарают за преступления, совершенные их телами? Наверное, простят. Ведь за все преступления их ответственен только Бокор.
– А ты… Ты ответственен за меня?
– В общечеловеческом смысле – наверное, да. Ведь я считаю тебя своим другом, а мы всегда ответственны за друзей, – улыбнулся Джонни. – Но перед богами Рады – нет. Ведь я не командую тобой. Ты сам принимаешь решения. И, если бы ты совершил преступление, наказание за него понес бы только ты сам. Ровно как и за добрые твои дела воздастся только тебе.
– Значит, я никогда… Не захочу высосать чей-нибудь мозг?
– Если ты много будешь думать об этом, Гарри, ты свихнешься. А свихнувшийся человек способен вытворять тако-о-ое! Куда там зомби, вампиру или оборотню…
– Ты смеешься, – буркнул Гарри. – А мне не до смеха! Было… Все это время…
– Я знаю, – кивнул Джонни. – Но теперь ты все понял? Если хочешь спросить еще что-нибудь – спроси.
– Как я умру?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136