ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Какой-то бывший пенсионер-алкаш. Это немного успокоило Скрепкина. Он еще не очень привык протыкать человекообразных существ. Ему пока казалось, что он делает что-то нехорошее, что-то запретное. И Леня старался думать, что лишает жизни никчемных существ, которым жить больше незачем.
Вампир-пенсионер задымился и вспыхнул, осветив избу зеленовато-синим пламенем преисподней.
У другого окна орудовали Мешалкин и Коновалов. А Углов бегал с колом позади них и кричал:
– Дайте мне! Дайте мне!
Засмотревшись на них, Леня не заметил, как из его окна высунулась рука с когтями. Рука схватила Скрепкина за воротник и с нечеловеческой силой потащила его на улицу.
Скрепкин закричал:
– Помогите! Братцы! – Он растопырил руки и ухватился за раму, но чувствовал, что долго не протянет. Тягловая сила вампира превосходила упирающуюся силу Скрепкина в десятки раз!
Подскочил Хомяков. Он заметался вокруг, пытаясь достать монстра, но Леня стоял так неудобно, что перекрывал своим телом всё окошко. Тогда Хомяков пригнулся, пролез у Лени под мышкой и кольнул вампира в глаз. Но в это время другой вампир, сидевший сверху на окне, нагнулся и цапнул Хомякова в шею. Игорь Степанович вскрикнул, ткнул колом наугад вверх и проколол упыря.
Справа на окно прыгнул еще один. Освободившийся Скрепкин перевернулся и наколол его на кол. Вампир вспыхнул, и Леня застыл в ужасе. Он проткнул свою первую любовь, бывшую одноклассницу Веронику Полушкину. Леню вывернуло. Собственной рукой он сжег мост из Настоящего в Прошлое. Теперь никакого прошлого у него нет и никогда не будет, он потерял это прошлое, и потерял его так ужасно.
Полушкина обуглилась, и кости ее упали в траву.
В окно влез еще один, и Леня машинально его заколол.
Первый солнечный луч ударил Скрепкину в глаз. Он поднял голову и увидел на небе растущий с каждой секундой солнечный месяц.
Вампиры за окном завыли и бросились врассыпную. Скреп-кин увидел, как многие из них дымятся, а у некоторых на голове уже вспыхнули волосы.
Скрепкин опустил кол. Нападение нечисти было отбито.
Глава третья
ПАДЕНИЕ ГАБРИЭЛЯ ГАРСИА МАРКЕСА
Установлено, что дьяволу присущи серные запахи, а тут всего лишь чуточку сулемы…
Маркес
– 1 –
Отец Харитон положил книжку на тумбочку, снял очки и провел ладонью по глазам. Книга не читалась, в голову лезли мысли, никакого отношения к литературе не имеющие. Это не были даже мысли о Боге, о котором отец Харитон думал вроде бы не переставая. Нет, это не были мысли о Боге, это были суетные мысли, их нашептывал отцу Харитону не светлый образ, а темный инстинкт животного, загнанного в кусты. Животного, скорее всего зайца, который недостойным образом петляет и запутывает следы, спасая свою шкурку, вместо того чтобы повернуться, как отец Мень, к Врагу лицом и сказать: Изыди!
Отец Харитон тяжело вздохнул. Он думал, что подобные мысли давно уже изжил в себе, и последние годы живет всецело мыслями о Боге, и что бы с ним ни приключилось, он никогда не поменяет эти мысли, потому что Бог – это компас, и когда твой взор обращен к Богу, ты всегда видишь правильное направление, которому надо следовать. А если же ты, не обращая глаза Небу, ищешь направление самостоятельно, бесы овладевают твоей навигацией, и Путь твой мрачен и ведет в темный дремучий лес или пропасть. Об этом твердо знал отец Харитон и считал, что ничто не в силах повернуть его мысли в другую сторону. А вот нате! Оказывается, не так он, отец Харитон, был крепок верой, как рассчитывал! Оказывается, крепость его была крепка, пока ее ничего не беспокоило. А стоило случиться небольшому катаклизму – и вера его, как башня Вавилонская, уже дрогнула, зашаталась, и сверху с нее вниз посыпались первые кирпичики. Никак не ожидал отец Харитон, что он такой. Он думал, что он уже давно иной, преобразившийся в Христовой вере. А тут, будто кто под компас указующий подложил железный топор, как у Жуля Верна, и теперь компас испортился, и стрелка, как бешеная, крутится и дрожит. Понимание того, какой он (вкупе с прочими неприятностями) некрепкий в вере, еще больше подкашивало ему ноги. А ведь он отвечает не только за себя, а и за свою паству.
– Эх, – вздохнул отец Харитон, взял книгу и попытался снова почитать. Это была книга колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества». В принципе, теперь отец Харитон таких книг больше не читал, он читал православную литературу, и ему этого вполне хватало. Подобные же книги отец Харитон читал в молодости, когда еще не был священником и даже не думал, что им станет. Тогда, в начале семидесятых, отец Харитон учился в архитектурном институте, слушал битлов, «Дип Пёпл», «Юрай Хип», «Машину времени», Элтона Джона и Джимми Хендрикса, носил длинные волосы (все, что осталось у него от того времени), ездил стопом в Крым и Прибалтику, увлекался буддизмом и маоизмом (тьфу, Господи!), считал себя хиппи. А хиппи для отца Харитона (в миру его звали Андрей Васильев по прозвищу Харрисон) было тогда не пустое слово, а образ жизни – не носить костюмы и галстуки, а носить джинсы и кеды, не стричься, работать сторожем или вообще не работать, аскать на Пушке, ездить стопом, проповедовать ненасилие и свободную любовь, жить коммуной. И он считал, что настолько это правильно так жить, что удивлялся, как другие этого не понимают. Он считал, что им просто нужно объяснить доступно про это дело, и тогда все станут хиппи, и наступит эра всеобщей любви, счастья, цветов и цветомузыки. И он тщетно пытался это всем объяснить – маме, папе, бабушке, друзьям, в милиции, куда его периодически забирали за внешний вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208
Вампир-пенсионер задымился и вспыхнул, осветив избу зеленовато-синим пламенем преисподней.
У другого окна орудовали Мешалкин и Коновалов. А Углов бегал с колом позади них и кричал:
– Дайте мне! Дайте мне!
Засмотревшись на них, Леня не заметил, как из его окна высунулась рука с когтями. Рука схватила Скрепкина за воротник и с нечеловеческой силой потащила его на улицу.
Скрепкин закричал:
– Помогите! Братцы! – Он растопырил руки и ухватился за раму, но чувствовал, что долго не протянет. Тягловая сила вампира превосходила упирающуюся силу Скрепкина в десятки раз!
Подскочил Хомяков. Он заметался вокруг, пытаясь достать монстра, но Леня стоял так неудобно, что перекрывал своим телом всё окошко. Тогда Хомяков пригнулся, пролез у Лени под мышкой и кольнул вампира в глаз. Но в это время другой вампир, сидевший сверху на окне, нагнулся и цапнул Хомякова в шею. Игорь Степанович вскрикнул, ткнул колом наугад вверх и проколол упыря.
Справа на окно прыгнул еще один. Освободившийся Скрепкин перевернулся и наколол его на кол. Вампир вспыхнул, и Леня застыл в ужасе. Он проткнул свою первую любовь, бывшую одноклассницу Веронику Полушкину. Леню вывернуло. Собственной рукой он сжег мост из Настоящего в Прошлое. Теперь никакого прошлого у него нет и никогда не будет, он потерял это прошлое, и потерял его так ужасно.
Полушкина обуглилась, и кости ее упали в траву.
В окно влез еще один, и Леня машинально его заколол.
Первый солнечный луч ударил Скрепкину в глаз. Он поднял голову и увидел на небе растущий с каждой секундой солнечный месяц.
Вампиры за окном завыли и бросились врассыпную. Скреп-кин увидел, как многие из них дымятся, а у некоторых на голове уже вспыхнули волосы.
Скрепкин опустил кол. Нападение нечисти было отбито.
Глава третья
ПАДЕНИЕ ГАБРИЭЛЯ ГАРСИА МАРКЕСА
Установлено, что дьяволу присущи серные запахи, а тут всего лишь чуточку сулемы…
Маркес
– 1 –
Отец Харитон положил книжку на тумбочку, снял очки и провел ладонью по глазам. Книга не читалась, в голову лезли мысли, никакого отношения к литературе не имеющие. Это не были даже мысли о Боге, о котором отец Харитон думал вроде бы не переставая. Нет, это не были мысли о Боге, это были суетные мысли, их нашептывал отцу Харитону не светлый образ, а темный инстинкт животного, загнанного в кусты. Животного, скорее всего зайца, который недостойным образом петляет и запутывает следы, спасая свою шкурку, вместо того чтобы повернуться, как отец Мень, к Врагу лицом и сказать: Изыди!
Отец Харитон тяжело вздохнул. Он думал, что подобные мысли давно уже изжил в себе, и последние годы живет всецело мыслями о Боге, и что бы с ним ни приключилось, он никогда не поменяет эти мысли, потому что Бог – это компас, и когда твой взор обращен к Богу, ты всегда видишь правильное направление, которому надо следовать. А если же ты, не обращая глаза Небу, ищешь направление самостоятельно, бесы овладевают твоей навигацией, и Путь твой мрачен и ведет в темный дремучий лес или пропасть. Об этом твердо знал отец Харитон и считал, что ничто не в силах повернуть его мысли в другую сторону. А вот нате! Оказывается, не так он, отец Харитон, был крепок верой, как рассчитывал! Оказывается, крепость его была крепка, пока ее ничего не беспокоило. А стоило случиться небольшому катаклизму – и вера его, как башня Вавилонская, уже дрогнула, зашаталась, и сверху с нее вниз посыпались первые кирпичики. Никак не ожидал отец Харитон, что он такой. Он думал, что он уже давно иной, преобразившийся в Христовой вере. А тут, будто кто под компас указующий подложил железный топор, как у Жуля Верна, и теперь компас испортился, и стрелка, как бешеная, крутится и дрожит. Понимание того, какой он (вкупе с прочими неприятностями) некрепкий в вере, еще больше подкашивало ему ноги. А ведь он отвечает не только за себя, а и за свою паству.
– Эх, – вздохнул отец Харитон, взял книгу и попытался снова почитать. Это была книга колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества». В принципе, теперь отец Харитон таких книг больше не читал, он читал православную литературу, и ему этого вполне хватало. Подобные же книги отец Харитон читал в молодости, когда еще не был священником и даже не думал, что им станет. Тогда, в начале семидесятых, отец Харитон учился в архитектурном институте, слушал битлов, «Дип Пёпл», «Юрай Хип», «Машину времени», Элтона Джона и Джимми Хендрикса, носил длинные волосы (все, что осталось у него от того времени), ездил стопом в Крым и Прибалтику, увлекался буддизмом и маоизмом (тьфу, Господи!), считал себя хиппи. А хиппи для отца Харитона (в миру его звали Андрей Васильев по прозвищу Харрисон) было тогда не пустое слово, а образ жизни – не носить костюмы и галстуки, а носить джинсы и кеды, не стричься, работать сторожем или вообще не работать, аскать на Пушке, ездить стопом, проповедовать ненасилие и свободную любовь, жить коммуной. И он считал, что настолько это правильно так жить, что удивлялся, как другие этого не понимают. Он считал, что им просто нужно объяснить доступно про это дело, и тогда все станут хиппи, и наступит эра всеобщей любви, счастья, цветов и цветомузыки. И он тщетно пытался это всем объяснить – маме, папе, бабушке, друзьям, в милиции, куда его периодически забирали за внешний вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208