– Слышь, Керт, – поинтересовался наконец Лотрик, – а твой сеньор – что? Нарочно в плен собирался попасть к ок-Марноту? Или как?
– Ну… – Керт замялся, – как бы это сказать… Надеялись мы, конечно, на победу… Но и лишь бы кого мой господин на бой не вызвал… Да… Вот ок-Марнот – хороший противник…
– То есть если ему проиграть, то…
– То добрую службу можно получить! Другой бы сказал – отдавай, мол, коня и доспехи, раз проиграл. Другой, говорю, рыцарь… А ок-Марнот – дворянин славный и щедрый! И тем как раз знаменит, что позволяет отслужить…
Можно было не сомневаться, что сдайся Колстир такому же бродяге, каким являлся сам, – тот бы отобрал согласно «праву поединка» коня и доспехи проигравшего… Богатому же ок-Марноту получить еще одного неплохого воина для охраны собственных обширных владений было куда предпочтительнее, нежели завладеть довольно скверными доспехами ок-Ведлиса…
– А чего ж твой сэр не попробовал в Ливду податься? – спросил Томен. – Тамошний граф как раз теперь набирает кавалеристов на службу. А?
Керт снова выдержал паузу, затем издал печальный вздох – и только потом ответил задумчиво:
– Хотелось бы нам к графу податься. Слышали мы о нем… Да только оруженосцем у него – Гойдель ок-Ренг! Ок-Ренги и ок-Ведлисы – давние враги.
– М-да, непросто. Непросто все тут у вас.
– То-то и оно… Непросто…

* * *
На ночевку путники остановились в замке, именовавшемся Верег. Тамошний сеньор считался союзником ок-Марнотов, то есть он был знаком с отцом сэра Ройбера и ни разу не пытался нападать на владения последнего. Владения ок-Верегов и ок-Марнотов не имели общих границ, были расположены слишком далеко, чтобы являться заманчивой целью для быстрого набега, но притом и настолько близко, чтобы прийти на выручку друг другу в случае нужды. Род ок-Марнотов был знаменит, числиться союзником ок-Марнотов считалось выгодным делом. А потому ок-Марноты именовали союзниками нескольких сеньоров – главным образом таких, чьи замки были удалены от Марнота на расстояние дневного перехода. Очень удобно располагать гарантированным пристанищем, если отправляешься куда-либо по делам. Окажись кто-нибудь из марнотских господ более честолюбивым и настойчивым, давно сколотил бы военный союз на основе подобных «дружеских» отношений и подмял под себя всю округу, но таковые союзы было не в обычаях Сантлакского королевства…
Словом, так или иначе, купцам было позволено провести ночь во дворе замка, под защитой увенчанного частоколом вала.
Замок Верег был невелик, фургоны не без труда разместились внутри ограды. Рыцарей пригласили в замок на пир, а миренцы оказались предоставлены сами себе. Лошадей распрягли и напоили из корыта во дворе – благо колодец располагался неподалеку. С фуражом было сложнее, но бывалый путешественник Эфин сумел определить среди снующих по двору слуг верегского конюха и выпросить сена для лошадей – за некоторую мзду, разумеется. Неизвестно, удалось бы Эфину сговориться за столь умеренную плату, но в самый разгар торга с упрямым и жадным конюхом явился оруженосец сэра Ройбера – позвать на господский пир «почтенного мастера Пекондора». Тот факт, что одного из путников столь уважительно пригласили в замок, немедленно повысил статус всей компании приезжих в глазах конюха – и он уступил.
Мага усадили за нижним концом стола – среди оруженосцев и доверенных слуг, то есть выше простых латников, но и довольно далеко от сеньоров. После здравиц и первых кубков о чародее вспомнили, и Томену было предложено потешить пирующих демонстрацией его магических талантов. Разумеется, маг был готов к такому обороту и охотно исполнил несколько несложных, но зрелищных фокусов с исчезновениями и трансформациями небольших предметов. Особенно понравилось начавшим хмелеть зрителям действо с куриными яйцами. Томен подозвал того самого конюха, с опозданием подсевшего в самом конце стола, и испросил у него шапку. Конюх вытащил из-за пояса замызганный колпак, а чародей, продемонстрировав зрителям куриное яйцо, опустил его в шапку. Затем последовали магические пассы и заклинания, произнесенные вполголоса. Наконец Томен дунул в шапку и попросил конюха достать яйцо. Тот, порывшись в шапке, удивленно хмыкнул и извлек медную монету в пять грошей. Монета была большая, новая, местной чеканки, с четким рельефом. Конюху явно не хотелось расставаться с медяком.
– Оставь деньги себе, любезнейший, – небрежным тоном заявил Пекондор Великолепный. – Да, шапку можешь надеть…
Обалдевший конюх послушно натянул колпак, а Томен внезапно хлопнул случайного ассистента по макушке. Послышался хруст, и из-под шапки показались потеки прозрачной липкой жижи. Зрители хохотали добрых десять минут, наблюдая, как совершенно обалдевший конюх задумчиво вытягивает из выпачканного головного убора смятую скорлупу и выскребает растекшийся желток… А Томен, раскланявшись, вернулся на место…
ГЛАВА 26
На рассвете замок начал медленно оживать. Прежде чем осветилась красным опушка леса на востоке, прежде чем небо над черным зубчатым силуэтом частокола из серого приобрело голубой оттенок, прежде чем птицы завели утренние трели, приветствуя беззаботными песнями новый день… Человек – не лесная птица, он не поет беззаботно на рассвете, человеку не до песен. Новый день – это новые заботы.
Путешественники покидали фургоны, в которых провели ночь, потягивались, почесывались, озирались по сторонам – вчера при свете факелов они толком и не оглядели Верег – и принимались привычно готовить лошадей и упряжь.
Протопали, гремя доспехами, хмурые латники, что несли нынче ночной караул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105