Можно обвод клинка противника сделать, удар нанести молниеносный, с перехватом. Но от меча Ацельсиор тоже не отказывался. Всегда держал его в запасе за спиной. Противник в броне попадется, какая тут сабля, какая хитрость? Тут только грубая сила решит, удар на пробивание, так, чтобы щит надвое. Хрясь! Враг из седла вылетает. Меч в одну сторону летит, шлем – в другую. Но ежели ты сам без брони, а с мечом тяжелым, то против сабли трудно устоять. Впрочем, все решает мастерство воина. А в чем оно – мастерство? В технике? В силе? Не только. По технике Ацельсиор не уступал пришельцу. Но переиграл пришелец лучшего воина. Перехитрил. Наука тебе, Ацельсиор. Еще отец учил его: «Если силен – притворись, что слаб», – говорил отец. Нет, не обидно. Истинный воин должен извлекать уроки из поражений. Отец был его первым учителем. Когда только Ацельсиор сделал первые шаги, отец вложил ему в руку клинок, настоящий, небольшой, но видавший кровь.
Когда Ацельсиору пять путей Небесного огня исполнилось, отец его с собой в сражение взял. Брали селение. Горел частокол. Створы ворот распахнулись, и оттуда вывалилась озверевшая толпа. В отчаянном порыве кинулись они на осаждающих. Началась яростная сеча. Всех их тут и положили. А потом еще сражения были. Но это, первое, Ацельсиор запомнил более, чем другие. Все же первое.
Потом были другие учителя, а после он сам учил, когда лучшим стая.
Ацельсиор осторожно провел пальцем по острию сабли. Пожалуй, хватит. Острая. Да и поздно уже. Надо отдохнуть. Его конница в резерве за правым флангом поставлена, в отдалении от остальных сил. Только по личной команде Властителя в атаку пойдет. А на правом фланге восемь полков пехоты стоят. Все же слабоват правый фланг. Так кажется Ацельсиору. Но пришельцу виднее. Похоже, он задумал что-то. Но не говорит. Хитер этот пришелец. Сам себе на уме. Как он Анвантар взял! Как змея, ударил в самое сердце. Война, говорит, – это искусство обмана. Красиво сказано, но неблагородно. Вот и Ацельсиора, лучшего воина, обманул в поединке. Ацельсиор же предпочитал прямолинейный бой. Сила на силу. Благородно. Красиво. Хотя какое на войне может быть благородство. Прав пришелец. Как он там еще говорил? Победителей не судят. Надо запомнить. Потом своим детям рассказать, опытом поделиться. Если завтрашний день не последним будет.


* * *

Александр всматривался в темноту. Слабое зарево, едва заметное глазу, светилось на горизонте, бросая блики на низкие облака. Это были далекие костры Зерона. Александру не спалось, в отличие от Куроедова, раскинувшего руки в стороны на медвежьей шкуре. В его памяти калейдоскопом крутились события давно прошедших дней, погружая все дальше в прошлое.
Александр вспомнил тот первый день сентября так, как будто он был вчера. Вспомнил до мельчайших подробностей. В тот день вслед за учительницей в класс вошел новенький. Он остановился у двери, невысокий, щуплый, изучая большими черными глазами класс.
– Познакомьтесь, ребята, это наш новый ученик и товарищ Паша Куроедов, – заученно произнесла Мария Ивановна. – Проходи, Паша, садись на свободное место.
Новый ученик не спеша прошел под пристальными и оценивающими взглядами тридцати пар глаз к последнему столу у окна и, нисколько не смущаясь, уселся на свободное место, рядом с Александром, где по-хозяйски разложил свои тетради и учебники.
– Ты не спросил, свободно ли место, – сквозь зубы процедил Саша.
– Я могу пересесть, – новичок улыбнулся широкой обезоруживающей улыбкой.
– Ладно, сиди. Свободно, – Саша был удивлен ответом. В голосе новенького не было показной, трусливой агрессии. Не было и настороженности с его стороны. Саша скосил глаза. Новый ученик смотрел прямо перед собой, в сторону классной доски, но, почувствовав взгляд Александра, тоже скосил на него темный глаз.
– Тебя как зовут? – спросил новенький.
– Я – Александр, а тебя – Павел, да? Ты в каком районе города жил раньше? – спросил Саша
– На Старом базаре, – услышал он в ответ.
– Это на Стрелке? В центре города? А почему переехал на правый берег?
– У нас был частный дом, его снесли, а нам квартиру дали в этом районе.
– Это в том доме, что недавно заселили? В девятиэтажке? Мы там на лифте катались. Первая высотка в нашем районе.
– Сеньшов! – услышал Саша возглас Марии Ивановны. – Не отвлекай новенького. О чем я сейчас рассказывала?
Саша поднялся из-за стола. Классную он не слушал и не имел представления, о чем она только что говорила.
– Ну, я жду? – Мария Ивановна выжидающе сверлила его своими черными глазами.
– Об истории нашего города, – услышал Саша шепот со стороны новичка.
– О нашем городе, – повторил Саша.
– Куроедов, ты почему подсказываешь? Я Сеньшова спрашиваю, а не тебя. А может быть, ты сам нам расскажешь о том, как был основан наш город? Что было здесь до его основания? Ты это знаешь? Встань, Куроедов.
Паша нехотя поднялся из-за стола. Тридцать пар глаз с явным интересом смотрели на него. Им было интересно, как новенький поведет себя со строгой учительницей. Паша посмотрел в сторону окна, где светило неяркое сентябрьское солнце.
– Я не слышу тебя, Куроедов. Сколько же лет нашему городу? – повторила вопрос учительница
По классу прокатились приглушенные нервные смешки.
– Тихо! – постучала Мария Ивановна указкой по столу. – Тишина в классе! Куроедов, выйди к доске. – Видимо, учительнице хотелось сразу показать новому ученику, к го в классе хозяин.
Воцарилась напряженная тишина. Новенький явно был немного растерян. Он не ожидал, что на первом же уроке от него потребуют перед всем классом докладывать историю города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122