Они организовали в Стокгольме своего рода руководящий центр своих служб для всей Северной Европы. Генеральный штаб НАТО не может больше терпеть подобную ситуацию. Если допустить, что начнется война, этого предлога будет достаточно, чтобы оккупировать вашу страну. В конфликтах подобного рода не может быть никакого миндальничания. Я не прошу вас помогать мне вышвыривать русских. Я прошу только обоюдности. Вы никогда не убедите меня, что не знаете о советской деятельности у вас. Сделайте вид, что не знаете о моей, и Генштаб НАТО будет доволен.
Голос Мольде стал саркастическим:
– В общем, вы хотите, чтобы я позволил вам продолжать убивать людей в Стокгольме, закрывая на это глаза.
Юбер решительно кивнул.
– Я не вижу другого способа действовать. Они сами четыре раза пытались убить меня. Я действовал в рамках законной самообороны... Рассматривайте это как простую операцию по очистке.
Викен рассмеялся:
– У вас удивительно образные выражения!
Юбер серьезно посмотрел на него.
– Я здесь не для того, чтобы вести разговоры о философии. Ваша страна поддерживает с моей традиционно дружеские отношения. Повторяю: я не прошу у вас никакой помощи. Только нейтралитет.
Он повернулся к норвежцу и спросил:
– Что ты об этом думаешь?
Капитан Торф Мераак вздрогнул и шагнул вперед, подняв руку.
– Позвольте... У меня есть предложение. Я в Швеции примерно по той же причине, что и мой друг. Я пользуюсь привилегированным положением в том смысле, что Норвегия и Швеция связаны общими интересами, и потому мы, так сказать, кузены, если позволите так выразиться. Я предлагаю компромисс... Моего друга Юбера отпустят на свободу и позволят продолжать свое дело, но так, чтобы это не нарушало общественный порядок. Эту свободу действий вы ему дадите при условии его согласия работать совместно со мной. Моя помощь будет ему полезна, а ваша служба успокоится, поскольку я буду его контролировать.
Викен кивал головой, показывая, что это решение представляется ему привлекательным. Полковник Мольде, проявлявший куда меньший восторг, возразил:
– Арест вашего друга не мог остаться незамеченным. Если мы его выпустим, то вне всяких сомнений навлечем на себя гневные протесты из советского посольства.
Мераак хитро улыбнулся.
– Вы не обязаны его отпускать официально. Никогда не следует делать дело наполовину. Дайте ему средство оставаться незамеченным... Вы это можете... Всю ответственность я беру на себя.
Мольде усмехнулся:
– Под вашу ответственность! Ошибаетесь, Мераак... Если возникнут неприятности, отчета потребуют у меня, а не у вас.
Юбер раздраженно прищелкнул языком и сухо заметил:
– Вы, полковник, кажется, боитесь протестов советской стороны, но будьте уверены, что, если вы меня вышлете, через очень короткое время Атлантический Союз поставит ваше правительство перед выбором: или вы ликвидируете советские шпионские сети, действующие на вашей территории, или дружеские до сих пор отношения со странами-членами НАТО серьезно испортятся. Для вас единственный способ избежать неприятностей – принять предложение моего друга Мераака. Что касается меня, я согласен.
Капитан Ларс Викен подошел к своему начальнику и сказал:
– Может быть, господин полковник, вам стоит посоветоваться с МИДом?
Мольде раздраженно махнул рукой.
– Бесполезно! Они не примут никакого решения и скажут, что это мое дело. Поскольку Мераак дает мне необходимые заверения, я могу принять его предложение. Викен, вы займетесь деталями. Не забудьте передать пресс-коммюнике, сообщающее об аресте де Бессанкура. Доработайте план у себя в кабинете... Я вам доверяю.
7
Сидя один в комнате с выкрашенными в белое стенами, Юбер читал «Стокгольм Тиднинген», когда в коридоре послышались решительные шаги, остановившиеся перед дверью, которая сразу же открылась. Это был капитан Торф Мераак, чье лицо с румянцем во всю щеку освещала радостная улыбка.
Юбер встал со стула и подошел к нему пожать руку.
– Привет, викинг! – сказал он. – Ты за мной?
Мераак раздавил своей лапищей пальцы Юбера, сдержавшего гримасу, и сел на узкую белую кровать, жалобно заскрипевшую под его весом.
– Да, – ответил он, – за тобой. Ты слишком долго бьешь баклуши.
– Ровно сорок восемь часов, – сказал Юбер. – Как я тебе?
Торф Мераак критически осмотрел его и высказал свое мнение:
– Немножко расплылся. Не понимаю, зачем врач засадил тебе столько желатину под подбородок. С пухлыми щеками и здоровыми ушами ты и так имел вид толстого любителя пива.
Юбер взял с ночного столика зеркало и посмотрел на себя. Хирург – друг Мераака – мгновенно изменил его лицо инъекциями желатина под щеки, подбородок и в мочки ушей. Это было безопасно, а самое приятное – не навсегда. Через две-три недели желатин постепенно рассосется, и лицо вернет свой первоначальный вид. Юбер очень надеялся, что через две-три недели уже покинет Швецию. Он провел рукой по начавшей отрастать щетине, которую хотел отпустить до размеров бородки. Мераак вынул из кармана черный кожаный бумажник и протянул его Юберу.
– Вот новые документы, – сказал он. – Теперь тебя зовут Гуннар Виммерби; ты шведский подданный, родился в Стокгольме в 1918 году, по профессии архитектор-пейзажист. Прошлое и все остальное придумай себе сам. Впрочем, вполне вероятно, что тебе это не потребуется.
Юбер раскрыл бумажник и внимательно осмотрел лежавшие в нем документы: удостоверение личности, водительские права, членскую карточку столичного теннисного клуба и несколько адресованных Гуннару Виммерби писем безобидного содержания в конвертах со старыми датами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40