Он вымыл лицо и вытерся. Затем надел очки в толстой черепаховой оправе и покрыл голову кепкой из серого твида. Он стал неузнаваем.
Лениган вернулся в гостиную и, разрезав перочинным ножом кожаную обложку бювара, вынул оттуда паспорт гражданина США на имя Фрэнка Джона Осборна, проживающего в Уикенберге, штат Аризона. На фотографии он был изображен как раз в очках в толстой оправе и без усов.
Все документы на имя Ленигана он оставил в ящике письменного стола, а поддельный американский паспорт засунул в карман. Затем, надев пальто из толстой серой шерсти, вышел из дома через заднюю дверь.
Свою машину он оставил перед передней дверью, как приманку для следящих за ним. Он перелез через забор, отделявший его сад от сада соседнего дома, пустовавшего уже несколько месяцев, и оказался на каменистой дорожке, выходящей на улицу в ста метрах дальше.
Ветер продолжал дуть с прежней силой. По низкому небу неслись серые и черные тучи. Они окутывали вершины холмов, окрашивая их то в черное, то в темно-синее. Лениган поглубже надвинул кепку с двумя козырьками, потом по привычке провел рукой по голому лицу. Исчезновение усов оставляло у него странное чувство неприличия, как будто он вышел на улицу голым.
Он обернулся и бросил взгляд на крышу дома, в котором жил в последние месяцы. Он знал, что уже не вернется сюда, и это наполняло его грустью. Несмотря на полную приключений жизнь секретного агента, а может быть, благодаря ей, он очень привязывался к вещам.
Он так погрузился в грустные мысли, что с некоторым опозданием заметил черный "шевроле", стоящий в конце дороги, капотом в сторону улицы.
Первой реакцией Ленигана было повернуться и уходить, поскольку он сразу понял, кому принадлежит эта машина. Но тут он обнаружил, что на него смотрит человек, справлявший на забор естественную надобность.
Лениган инстинктивно изменил походку. Он сгорбился, опустил одно плечо и стал слегка прихрамывать. Его сердце сильно билось, и в горле встал комок, но у него хватило хладнокровия не показать этого. Он прошел мимо машины и повернул по улице направо, к центру города. Метров через двести он намеренно уронил свой платок и, поднимая его, сумел взглянуть назад. Улица была пустынной. Он понял, что провел противника, и засмеялся...
* * *
Юбер и Энрике миновали Кирн и приближались к Дунуну. Энрике Сагарра рассказывал забавную историю о молодой женщине, с которой был знаком в Мехико:
– У нее были стеклянный глаз и сопляк лет трех. Никогда не видел более противного мальца!.. Пока я занимался с его матерью в спальне, он не переставал колотить в дверь и реветь, как осел: "Мама, что с тобой делает этот сеньор? Что он с тобой делает, скажи, ма..." Я готов был его придушить! Был только один способ его успокоить – дать поиграть стеклянным глазом матери. Тогда он молчал целый час, да вот только мне это не особо нравилось. Отсутствие глаза ее не красило. Наконец я купил ему другой глаз. Так вот, хотите – верьте, хотите – нет, но паршивец заметил, что этот глаз – не его матери, наверно, из-за цвета, и ничего не вышло. Я чуть не пришиб его!
Юбер слушал, но не слышал. Не видел он и поднимавшегося к Глазго большого парохода, тяжело разрезавшего темные воды реки. Юбер размышлял. Инстинкт охотника на людей подсказывал ему, что дело принимает новый оборот. Возможно, он уже потерял инициативу. Его беспокоила неожиданная поездка Бабинсов на остров Бьют. Он не мог понять причину своего беспокойства и улыбался при мысли, что это, может быть, предупреждение "Протеуса".
Энрике решил, что улыбка Юбера вызвана его историей, и раздулся от гордости.
– Остановитесь у касс, – велел Юбер, – и спросите, в котором часу отходит ближайший пароход на остров Бьют. Мне хочется туда съездить...
– Почему бы нет? – весело отозвался Энрике. – В конце концов, сегодня воскресенье, и каким-то чудом даже дождь прекратился...
Юбер посмотрел на него.
– Я вам предлагаю не увеселительную прогулку.
– Да? – переспросил сильно разочарованный Энрике. – А я-то думал...
Он остановил машину перед билетными кассами и вышел. Юбер продолжал размышлять. Он не любил долгие дела, вроде этого. Его природный динамизм требовал атак, активных действий. Он спрашивал себя, не пора ли устроить панику в рядах противника, чтобы заставить раскрыться руководителя. Юбер не догадывался, что этот процесс уже начался...
Энрике вернулся бегом.
– Пароход отходит сейчас, – сообщил он, – в три двадцать. Его уже видно...
Юбер повернулся и заметил пароход менее чем в пятистах метрах.
– Я не могу оставить машину здесь, – сказал Энрике. – Придется поставить ее с другой стороны. Берите билеты, я вас догоню.
Юбер купил билеты и отправился на пристань. Дежурный у турникета потребовал три пенса за проход. Юбер заплатил и поспешил к зданию станции в конце дамбы.
Человек пятьдесят образовали очередь у первого причала. По громкоговорителю объявили о прибытии из Гурока парохода, направляющегося в Ротсей. Юбер встал в конец очереди.
Энрике прибежал, когда корабль уже пришвартовался. Пришлось ждать, пока перебросят сходни и сойдет последний пассажир, прибывший в Дунун. Наконец, очередь тронулась.
Юбер и Энрике спустились на нижнюю палубу, надеясь найти сидячие места. Они подходили к переднему салону, когда внимание Юбера привлек раскуривавший трубку человек в кепке и очках.
Юбер видел его со спины, но особая манера держать трубку, несколько раз поджигать табак, уминая его короткими толчками пальца, не оставила у него никаких сомнений.
– Здесь Лениган, – шепнул он Энрике, неподвижно стоявшему рядом с ним. – Вот он, раскуривает трубку у окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39