Когда же Николса отрывали от важных дел, он становился нетерпелив и временами даже груб. Экклстоуну явно не повезло, ибо он вознамерился увидеть мэра в тот день, когда Николе занимался чрезвычайно важными делами и, следовательно, был в какой-то мере социально опасен.
Эти размышления заняли у Нэнси считанные секунды, после чего она все же рискнула заявить Экклстоуну, что мэр слишком занят и вряд ли примет его.
Похоже, посетитель был готов к подобному ответу, но, вместо того, чтобы уйти, он вежливо кивнул Нэнси и уселся в пустое кресло, стоявшее в двух шагах от дубовой двери. Достав из кармана пиджака мятый журнал, Экклстоун раскрыл его, демонстрируя готовность ждать столько, сколько потребуют обстоятельства.
Поначалу Нэнси смутили эти приготовления, но затем она решила, что, возможно, в данной ситуации это не так уж плохо, и ей нужно просто понаблюдать за развитием событий.
К сожалению, план Экклстоуна оказался предельно прост и эффективен. Минут двадцать он спокойно читал свой журнал, а затем, когда Нэнси отвлек кто-то из сотрудников мэрии, встал и, приоткрыв дубовую дверь, быстро прошмыгнул к Николсу.
Реакция Нэнси была стремительной, но, увы, запоздалой: заскочив к мэру, Экклстоун успел закрыть за собой дверь изнутри, и девушка, безуспешно подергав дверную ручку, отступила.
После этого ей пришлось связаться с Никол-сом по внутренней связи и кратко сообщить об обстоятельствах происшедшего. Но мэр, не дослушав, отключил селектор…
И вот теперь настырный посетитель находился в кабинете и господин мэр в свойственной ему манере выражал по этому поводу резкое недовольство.
– Конечно же, этот человек никак не может рассчитывать на мое сочувствие, – Нэнси вздохнула и принялась было вновь печатать свои бумаги, но тут распахнулась дверь в коридор и в приемную вошла миловидная полненькая шатенка с кучей папок в руках. Шатенку звали Линн Томпсон, она была на два года старше Нэнси и работала в отделе городского планирования, который располагался на первом этаже прямо под офисом мэра.
– Привет, красавица, – Линн постаралась ногой прикрыть дверь и, подойдя к столу Нэнси, водрузила на него свои папки. – Здесь все, о чем просил босс.
– Теперь он точно утонет в бумагах, – улыбнулась Нэнси, взглянув на новую кипу документов.
Подруги беззаботно рассмеялись, но смех внезапно оборвали гневные вопли из-за двери: «Вы ничего не получите! Даже не мечтайте!».
Когда -голос мэра стих, Линн состроила смешную гримасу.
– Опять штормит? – кивнула она на дубовую дверь.
– И довольно ощутимо, – подтвердила Нэнси. Она откинулась на спинку кресла и недовольно добавила: – Все из-за этого проклятого заседания…
– Господи, – прошептала она чуть помедлив. – Лишь бы у Николса все получилось!…
– И что тогда? – в глазах Линн вспыхнуло любопытство.
– Удеру на недельку в Палм-Спрингс!
– Мало наших пляжей?
– Ты же знаешь, я не переношу медуз. А здесь их в последнее время…
Мэр в кабинете опять повысил голос.
«Никогда!», – донеслось из-за двери. К этому восклицанию Николс присовокупил крепкое ругательство и затем снова затих.
– Наверное, Брукс? – предположила шатенка, глядя на дубовую дверь.
– Гораздо хуже: Экклстоун! – Нэнси вдруг перешла на шепот. – Знаешь этого ненормального с Кэнвуд-драйв?
Мэр Николс был взбешен. Он нервно кружил по своему небольшому роскошному кабинету, то и дело цепляясь за пустые кресла и углы огромного письменного стола, заваленного бумагами и чертежами. В центре стола работал мощный вентилятор, который лохматил темно-каштановые с проседью волосы мэра, когда тот, проходя мимо, попадал в прохладную воздушную струю.
Николсу лишь недавно исполнилось пятьдесят два года и, если бы не застывшая на лице гримаса гнева, его внешность можно было бы назвать мужественной и даже одухотворенной: высокий лоб с горизонтальными морщинами над красивыми карими глазами, крупный с небольшой горбинкой нос, твердо очерченный рот. Тяжелый подбородок мэра Николса убедительно свидетельствовал о неуступчивой натуре его обладателя.
Очкастый оппонент мэра, сидевший с невозмутимым видом в кресле посреди кабинета, выглядел менее привлекательно. Помимо прочего, в свои пятьдесят восемь Барни Экклстоун, похоже, уже перестал беспокоиться об обновлении гардероба и надевал на себя то, что попадало под руку. В это утро, несмотря на жару, он натянул на свое небольшое худощавое тело плотные твидовые брюки и серый двубортный пиджак от дешевого костюма, который был модным еще лет сорок назад.
– Напрасно нервничаете, – спокойно заметил Экклстоун, наблюдая за бесцельной беготней Николса. – Речь идет о каких-нибудь трехстах тысячах…
Услыхав Экклстоуна, Николс тут же подскочил к его креслу.
– Мне надоел этот бред! – гаркнул мэр, но потом добавил чуть спокойнее: – И вообще, кто вас надоумил лезть в мэрию с такими глупыми просьбами?
– Не важно! – огрызнулся Экклстоун, глядя на собеседника снизу вверх. – Так вы дадите деньги?
– Послушайте, сколько вам лет? – попробовал усовестить просителя Николс, но тот понял вопрос по-своему.
– Хотите узнать, когда человек способен стать гением?
Мэр презрительно хмыкнул:
– Нет, просто уточняю, до каких пор можно сохранить детские мозги!
– Но вы даже не знаете, зачем мне деньги! – искренне удивился Экклстоун.
– И знать не хочу! – отрезал Николс. – В отличие от вас, меня волнуют глобальные проблемы: судьба этого города, например.
Экклстоун быстро поднялся из кресла и встал перед Николсом, который был выше на две головы.
– Моя работа прославит не только город, но и его мэра!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11