Он говорит, что ему надо идти, что Джин будет волноваться, не случилось ли с ним чего, сегодня они идут на ужин к ее родителям, он и так опаздывает, она, вероятно, взяла детей и уехала без него… Но он не делает попытки уйти. Мать говорит:— Она очень независимая женщина, твоя Джин.— Она такая, — соглашается он. Помешивает чай, но сразу не пьет. Ставит чашку на столик, медлит.— И что, нет совершенно никакой возможности найти для нее работу в Кенте? — говорит мать.— Да нет, найти можно, — отвечает он. — Но ей придется работать в магазине или в закусочной. Она потеряет в деньгах, а траты предстоят большие.— У нее нет… никаких навыков, Кен? — Мать, естественно, знает ответ на этот вопрос. Но хочет, чтобы он сказал это сам.— Бы имеете в виду профессиональных? — Кеннет поворачивает чашку на блюдце. — Только те, которые она получила в закусочной в Биллингсгейте.А этого маловато, — вот настоящий ответ. Что она умеет — подавать на столики, записывать заказ, выбивать счет, отсчитывать сдачу.— Да. Понятно. Это несколько осложняет ситуацию, а?— Это делает ее неразрешимой.— Это делает ее… скажем, трудной?— Трудной. Сложной. Неразрешимой. Рискованной. И все это одно к одному, не так ли? Можете не напоминать мне, с чего все пошло. Любишь кататься…Мать, возможно, не прибегла бы к подобной метафоре. Поэтому быстро прерывает его:— Мне кажется, есть еще один вариант, который не внесет такого раскола в вашу семью.— Я мог бы попытать счастья в Кенте. Мог бы поездить каждый день туда-обратно и доказать, что это не проблема. Но что касается денег… — Он отодвигает чашку. — Нет. Я большой мальчик, Мириам. Джин отказалась от своих детских мечтаний, а теперь настало и для меня время поступить так же с моими.— Она просит тебя об этом?— Она говорит, что мы должны думать о детях, поступать, как лучше для них, а не для нас. С этим я поспорить не могу. Я могу уйти из типографии и годами ездить в Кент и обратно и все равно не добиться никаких успехов. Она сомневается, можно ли рисковать, когда нет гарантии.— А если что-то было бы гарантировано? Например, твоя работа здесь.Он задумывается.— Я не могу просить вас держать мое место. Это было бы несправедливо по отношению к другим работникам. И даже если бы вы пошли на это ради меня, существует слишком много других сложностей, которые надо преодолеть.Она идет к своему столу, возвращается с блокнотом и говорит:— Давай перечислим их.Он протестует, но нерешительно. Говорит, что нужно позвонить Джин и сообщить, что он приедет попозже. И пока он этим занимается, мать принимается за работу, выписывая «за» и «против» и приходя к решению, к которому, без сомнения, пришла в момент, когда увидела первый удар Кеннета по мячу на поле в Майл-Энд-парке. Оксфорд для негопотерян, это правда, но будущее все еще открыто для него с другой стороны.Они разговаривают. Перебрасываются идеями. Она предлагает. Он возражает. Они спорят о деликатных вопросах. И наконец покидают типографию и едут в ресторан «Под липами» на китайский ужин, за которым продолжают бороться против очевидного. Но мать придерживает в рукаве туза, из осторожности не желая предъявлять его слишком рано. Коттедж «Чистотел» в Спрингбурнах. И Кент.Коттедж «Чистотел» принадлежит нашей семье примерно с 1870 года. И в настоящий момент в нем никто не живет.А если, предлагает мать, Кеннет воспользуется коттеджем в качестве базы? Таким образом он сможет жить в Кенте. Что, если он подновит его, подкрасит, подштукатурит, приведет в порядок сад и вообще приложит там руку ко всему, к чему нужно? Это решит его проблему с оплатой жилья. А что, если он будет приезжать в типографию, когда сможет, и станет выполнять свои обязанности по работе в свободное время? Мать будет платить ему, и это снимет хотя бы часть денежных затруднений. Что, если Джин с детьми останутся на Собачьем острове — где Джин сможет сохранить работу, дети продолжат общение с многочисленной родней и друзьями, — а Кеннет станет привозить их в Кент на выходные? Это сведет до минимума нарушение их привычного жизненного уклада, сохранит семью и даст детям возможность бывать на свежем воздухе. Таким образом, если Кен и не получит хорошего шанса пробиться в мир профессионального крикета, он, по крайней мере, попытается.Мать выступила в роли Мефистофеля. Это был ее звездный час. Хотя действовала она из лучших побуждений. Я и вправду верю, что в глубине души мать хотела только добра. Как, по-моему, и большинство людей в глубине души… Крис зовет:— Ливи, посмотри!И я откатываю кресло назад и заглядываю из кухни в мастерскую. Он закончил клетку, Феликс ее обследует. Делает неуверенный прыжок и принюхивается. Еще прыжок.— Ему бы в саду попрыгать, — замечаю я.— Верно. Но поскольку сада у нас нет, придется ему примириться с этим, пока он не сменит жилье.Мы наблюдаем за кроликом: я из кухни, Крис — со своего места рядом с верстаком. По крайней мере, Крис наблюдает за кроликом. Я же наблюдаю за Крисом.— Что-то в последнее время тихо, — говорю я. — Телефон не звонил уже несколько дней.Он кивает.— Значит, новой работы нет? — спрашиваю я.— Только в Уэльсе.— И что там?— Питомник биглей. Если нашей группе удастся этим заняться, меня не будет несколько дней.— Кто принимает решение? — спрашиваю я. — Заняться или нет?— Я.— Тогда займись.Он накручивает на палец кусочек наждачной бумаги и смотрит на меня.— Я справлюсь, — говорю я. — Со мной все будет хорошо. Просто отлично. Попроси Макса заглянуть. Онпуляет собак. А потом мы поиграем с ним в карты.— Посмотрим.— Когда ты должен решить? Он кладет бумагу:— Время еще есть.—Но бигли… Что, владельцы питомника готовы их отправить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172