Одно-единственное рождающееся существо, жалкое нагое существо, издающее слабый писк, словно озябший птенец, являет собой бесценное сокровище — оно прибыль жизни, залог вечности. И точно так же, как тогда, весной, пламенная ночь вливала свои ароматы в спальню супругов, дабы и они, подобно всей природе, зачали в любви новую жизнь, — так и теперь, в час рождения, весь пламень солнца пылал здесь, творя жизнь, слагая гимн вечному ее торжеству во имя вечной любви.
КНИГА ТРЕТЬЯ
1
Я же тебе говорю, что мне не нужна Зоя, я сам отлично его искупаю!— сердился Матье.— Не вставай, пожалуйста, лежи!
— Но без горячей воды не обойтись, — возражала Марианна, — позови Зою, пусть она наполнит ванночку.
Марианну забавляла эта ссора, и Матье тоже в конце концов рассмеялся.
Два дня тому назад они снова переехали в маленький домик Сегенов, стоявший на опушке леса, неподалеку от Жанвиля. Они так торопились вновь очутиться на деревенском просторе, что даже ослушались врача, который считал неосмотрительным перевозить Марианну спустя всего месяц после родов. Но март выдался таким солнечным, таким теплым, что Марианна легко перенесла переезд и отделалась лишь легкой усталостью.
Они переехали в субботу. Матье, которому не надо было торопиться на работу, мог себе позволить попраздновать — пробыть целый день возле жены; он уговорил ее полежать до полудня и подняться лишь к завтраку.
— Неужели я не управлюсь с ребенком, пока ты отдыхаешь!—твердил Матье.—Ведь и без того ты нянчишься с ним с утра до ночи. Ты даже представить себе не можешь, до чего я рад, что мы с тобой и дорогой наш крошка вернулись именно сюда, в эту комнату.
Матье подошел к жене и нежно поцеловал ее. Она, смеясь, ответила ему поцелуем. Здесь ими обоими завладели прежние чары. Разве не в этой комнате они любили друг друга прошлым летом, разве не здесь провели они ту ночь, когда в страстном порыве зачали новую жизнь? Ранняя весна вновь заполнила ее, эту веселую теплую комнатку, из окон которой было видно широкое небо, пробуждающиеся поля, вся бурлящая соками природа. Супруги ощущали ее, как чье-то живое, радовавшее их присутствие, вызывавшее в памяти любовь, плод которой — ребенок — зрел здесь, рядом.
Марианна склонилась над колыбелью, стоявшей возле ее кровати.
— Взгляни на нашего Жерве, как он спит, — даже кулачки сжал. Ну взгляни же! Неужели у тебя хватит духу его разбудить?
Мать и отец замолчали, любуясь ребенком, Марианна обняла мужа, прижалась к нему; головы их соприкасались, дыхание смешивалось, оба счастливо смеялись, склонившись над хрупким созданием, лежавшим в колыбели. Ребенок был действительно мил, он уже успел побелеть и порозоветь, но только отец с матерью могли проявлять столь страстный интерес к этому еще невнятному лепету природы, к этому не вполне законченному наброску будущего человека. Когда же младенец открыл свои еще полные первородной тайны глаза с неопределенным блуждающим взглядом, родители даже вскрикнули от радостного волнения.
— А знаешь, он меня видит!
— Ну конечно. И меня тоже. Он взглянул на меня, повернул ко мне головку.
— Ангелочек ты наш!
Конечно, это была лишь иллюзия. Но это маленькое невыразительное личико говорило родителям много
такого, чего не понял бы посторонний. В младенце родители видели самих себя, как бы слитых воедино, они то и дело открывали в нем самые невероятные сходства, часами с волнением обсуждали, на кого же ребенок больше похож. Причем каждый из них упорно утверждал, что мальчик точная копия другого.
Само собой разумеется, что Жерве разразился пронзительным плачем. Но Марианна была неумолима: сперва ванна, а уж после нее завтрак. Зоя принесла кувшин с теплой водой и поставила ванночку на солнышке возле окна. Матье настоял на своем и собственноручно выкупал ребенка, в течение трех минут обтирал его мягкой губкой, а Марианна, руководившая операцией с постели, подтрунивала над мужем, уверяя, что он чересчур уж деликатничает, словно это не самый обыкновенный младенец, а только что родившееся божество и отец боится повредить своими грубыми мужскими руками эту хрупкую священную плоть. Оба продолжали восхищаться: до чего же хорош их младенец, до чего же приятно смотреть, как его розовое тельце погружают в воду, пронизанную солнечными лучами! А какой он умный — просто чудо! Сразу перестал плакать, почувствовав ласковое прикосновение теплой воды, и блаженствует себе в ванночке! Никогда еще ни у кого не было такого сокровища!
Окончив с помощью Зои вытирать ребенка тонкой простынкой, Матье сказал:
— А теперь взвесим мосье Жерве!
Это была довольно сложная процедура, так как ребенок испытывал к ней непреодолимое отвращение. Он так сучил ножками, так вертелся на лоточке весов, что было нелегко установить его точный вес, вернее, прибавку в весе, колебавшуюся от ста восьмидесяти до двухсот граммов в неделю. Отец обычно выходил из себя. Тогда вмешивалась мать.
— Подожди! Поставь весы на столик возле моей постели, а ребенка давай мне. Мы отдельно взвесим пеленки и вычтем из общего веса.
Но тут, как и каждое утро, произошло буйное вторжение. Четверо ребятишек, которые уже приучались одеваться самостоятельно — младшие при помощи старших и все вместе под надзором Зои, — ворвались в спальню родителей, как застоявшийся табун жеребят. Дети бросились обнимать отца и собрались было атаковать материнскую постель, но, заметив Жерве, лежавшего па весах, все четверо остолбенели от любопытства и восторга.
— Ой! — закричал младший из братьев, Амбруаз. — Зачем его опять взвешивают?
Двое старших, близнецы Блез и Дени, ответили разом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235