кто платит деньги, тот и музыку заказывает. Жених аккуратно отвел фату, взял невесту за шею и впился ей в губы тем самым поцелуем «взасос», которого потребовали гости. Раздались аплодисменты и громкие одобрительные выкрики. Через мгновение жених отпрянул, грубо оттолкнув суженую, но, спохватившись, виновато оглядел столы. Кажется, никто ничего не заметил...
Герман, старший брат невесты и точная копия Железного Феликса, только вместо бороды он предпочитал носить усы, одобрительно захлопал в ладоши у себя над головой, поддерживая аплодисменты гостей. Одновременно покосился на неподвижно сидевшую рядом подругу. Рита единственная не проявляла бурной радости, глядя на молодых, напротив, на лице ее застыла похоронная маска. Герман закинул руку на спинку стула подруги и процедил с улыбкой:
– Вывеску смени.
– Сменю, – холодно отозвалась Рита, даже не удостоив его взглядом, – когда ты научишься вести себя, как твой отец. И вообще оставь меня в покое.
Всем уже было не до молодоженов. Гости, улицезрев положенный «сладкий» поцелуй, загалдели, ища чего бы еще съесть и выпить, а столы ломились от съестного и спиртного. Когда грянула музыка, публика ринулась беспорядочно прыгать по залу, дабы утрясти переполненную утробу. В следующее мгновение поменялась «вывеска» у Германа. Который раз Риту пригласил на танец один из компаньонов отца, директор совместного кипрского предприятия, где она работала референтом, а зачастую и переводчиком – двойная нагрузка за одну зарплату. Рита демонстративно, специально для Германа, обрадовалась, поднялась, подав руку начальнику, кстати, холостому. Герман успел ей шепнуть:
– Если он еще раз пригласит тебя, я его убью.
– В таком случае, дорогой, – произнесла она сквозь зубы, – я должна была убить тебя раз сто, не меньше. Воскрешать и убивать, воскрешать и убивать. И не из-за танцев!
Герман импульсивно сжал вилку в кулаке и свел челюсти, затем достал сигарету, мял ее, решая – курить или не курить. Иногда воровато выискивал взглядом в толпе Риту, хмурился, оглядывался по сторонам.
Тем временем жених тер ступню, косясь на повеселевшую невесту. Во время поцелуя она стала ему на ногу, перенеся вес тела на тонкую шпильку. Больно.
– Ты полегче, – предупредил он.
Но она лишь потянулась за бутербродом с черной икрой, глядя со скукой на пустившихся в пляс гостей. Народу много. Тесновато. Плюс оркестр, в перерывах между танцами еще девочки из ансамблей местной самодеятельности, два юмориста-тамады, руководившие торжеством... Душно. Даже кондиционеры не спасают. Да и день выдался утомительный. В течение целых трех часов молодые обходили гостей, поднося им выпить на подносе. Сваха при этом громко объявляла:
– У нашего жениха и невесты есть родственник... друг... знакомый... – и так далее.
Молодые кланялись в пояс, подавали гостю желаемый напиток, а тот взамен вместе с личным поздравлением оповещал о подарке. Остальные томились за столами. В некоторых уголках страны свято соблюдают традиции, в особенности они оказываются к месту, когда хозяин торжества может воочию убедиться в щедрости приглашенного. А если учесть соревнование меж гостей (нельзя же преподнести подарок хуже, чем другие), можно представить, во что обошлась свадьба не только Феликсу. Правда, разослав приглашения, он несколько дней спустя лично обзвонил будущих гостей и без обиняков назвал, какой желателен подарок. Польза от этого была обоюдная. Во-первых, сохраняется масса времени, приглашенным не надо рыскать по магазинам в поисках чего-то особенного. Разумеется, Железный Феликс хорошо знал толщину кошелька каждого приглашенного, поэтому лишнего не запрашивал. Во-вторых, таким образом исключаются двойные подарки, которые потом надо куда-то пристраивать.
– Как будем барахло делить при разводе? – спросила невеста жениха во время церемонии дарения.
Тот тогда не ответил, только пожал плечами. Теперь же, после принудительного поцелуя, она, слизывая икру с тонкого кусочка хлеба, обрадованно воскликнула:
– Знаю!
– Что ты знаешь? – насторожился он, подозревая, что на ум его невесте пришла очередная гадость.
– Знаю, как делить будем. Распилим каждую вещь.
Ей очень хотелось досадить этому типу, вывести его из себя. Делала она это по-детски, а потому цели не добилась. Снисходительно усмехнувшись, глядя на горку из кусочков хлеба перед ней на тарелке, жених взял сигарету и отправился курить на воздух, оставив вторую половину придумывать новые, более эффективные пакости.
– Шампанского? – Герман поднес бутылку к бокалу Риты.
– Нет, – сухо ответила она, явно не желая с ним разговаривать.
– М-да... – вздохнул он, помрачнев. – Ты сегодня не в духе. Чем недовольна?
– Всем.
– Рита, можно тебя пригласить? – сзади, опершись о ее стул, склонился Андрей, но вдруг спохватился, спросил у Германа, однако с вызовом: – Ты не против?
– Пожалуйста, – великодушно разрешил тот, многозначительно усмехнувшись.
Усмешка не понравилась ни Андрею, ни Рите, было в ней нечто презрительно-оскорбительное. Пока Рита торопливо выходила из-за стола, будто убегала, Андрей успел метнуть выразительный и недружелюбный взгляд в Германа. Тот нарочито зевнул и показал затылок, дескать, плюю я на твои выпады. Все произошло очень быстро, немой пикировки Рита не заметила, смешалась с Андреем в танцующей толпе. Герман, выпив рюмку, погрузился в собственные мысли, а ему было о чем подумать.
Сидевшие напротив, немного наискосок, две молодые женщины за ними наблюдали. Одна из них была редкой, что называется – ослепительной красоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16