Тридцать тысяч долларов. Томми довольно усмехнулся, подумав об этом. Для него это означало два года жизни без всяких забот, вот что означали эти деньги. Два года ничего не делать, ни о чем не волноваться, кататься по стране с Ноэл и принимать каждый день таким, каким он выпадет.Если бы только удалось провернуть это дело, если бы только оно выгорело! Томми наклонился вперед, внимательно прислушиваясь к тому, что говорил каждый. Глава 4 – Держись, Бренда, – покрякивая от напряжения и тяжело дыша, выговорил Мак-Кей. Его руки, как клещи, впились в ее тело, голые ступни будто вросли в холодный пол, голени прижаты к краю кровати. – Держись, детка.Она проговорила что-то невнятно, уткнувшись лицом в подушку. Это был ее коронный номер: уткнувшись носом в подушку, нести всякий вздор приглушенным голосом; потом она станет говорить быстрее, громче, а к концу покажется, что она говорит по-японски.– Держись, – повторил Мак-Кей. Это его Словечко, он каждый раз повторял его, сам не понимая, что имеет в виду; но всегда говорил одно и то же. Пот струился по его телу, хотя в комнате было прохладно, работал кондиционер. Мышцы Мак-Кея также неустанно работали, он еще пару раз повторил свое словечко, а потом замолк. Бренда продолжала бормотать свою японскую белиберду еще несколько секунд, уже без его участия, будто пела соло после вступления, сыгранного всем оркестром; потом и она замолкла.Мак-Кей протяжно и медленно вздохнул, он ощущал такое изнеможение, будто его вывернули наизнанку.– Радость моя, здесь чертовски холодно, – сказал он, улыбнувшись, в затылок Бренде. Она пробормотала что-то в подушку.– Ты права, – согласился Мак-Кей. Все еще улыбаясь, он постоял молча пару минут, а потом отправился в душ.Когда он вернулся, Бренда дремала, укрывшись одеялом.– Я не знаю, когда вернусь, – сказал он.Она что-то промычала в ответ, лениво улыбнулась и опять закрыла глаза.Мак-Кей оделся, склонившись над кроватью, поцеловал Бренду и вышел в промозглые сумерки. Дождь шел с перерывами почти весь день. Сейчас облака почти рассеялись, но воздух оставался влажным.Сев в машину, Мак-Кей через весь город направился к дому Гриффита. По дороге он думал о команде, собравшейся на это дело, и не находил в ней изъянов. Паркер, как всегда, на высоте: начал с того, что выставил Гриффита на тридцать тысяч, а потом придумал отличный трюк с подменой полицейской машины. Лу Стернберг чем-то напоминает ворчливую старую бабу, но человек он надежный, не подведет, а уж если он взялся за работу, можно не сомневаться, что все будет сделано на высшем уровне. Мак-Кей считал, что им здорово повезло со Стернбергом: хорошо, что он оказался в Соединенных Штатах и как раз искал работу.Да и Томми Карпентер неплохой парнишка. На свой лад настоящий маньяк, но нуждается в деньгах, абсолютно лишен чувства страха и плюет на все условности. Мак-Кей ухмыльнулся, вспомнив, какая роль отводилась Томми в грабеже: в основном план уже разработан.Единственный, с кем Мак-Кею не приходилось раньше встречаться, был Стен Деверс, молодой парень, которого рекомендовал Паркер.Немного развязный, Мак-Кею не понравилось, как он вел себя с Брендой, когда вчера он знакомился с ними, но при обсуждении дела Деверс произвел впечатление человека серьезного и опытного, а это немаловажное обстоятельство. Кроме того, его рекомендовал Паркер, а Паркер весьма ответственно подходил к отбору тех, с кем ему предстояло работать.Так что вся команда в сборе, теперь надо получить аванс и заняться подбором необходимого материала. За этим авансом Мак-Кей сейчас и отправился.Когда он добрался до дома Гриффита, уже совсем стемнело. На этот раз около дома не было ни одной машины, а из внутреннего дворика не доносились звуки музыки. Весь дом был погружен в темноту, слабый свет пробивался только из внутренних комнат, и Мак-Кею пришлось трижды позвонить у дверей, прежде чем наконец зажегся свет в одном из окон фасада и сквозь стеклянную панель парадной двери он увидел идущего по коридору Гриффита.Гриффит показался Мак-Кею раздраженным и подавленным. Его настроение не улучшилось после схватки с Паркером, но Мак-Кея это не заботило. Раздраженно-брюзгливое настроение Гриффита облегчало ему деловые переговоры, ставило его в более выгодное положение.Это давало Мак-Кею лишний козырь при выработке условий платежа. Мак-Кей вызвался сам провести эти переговоры отчасти потому, что sine одна встреча Паркера с Гриффитом могла стать причиной провала всей сделки, а отчасти из желания показать Паркеру, что и он может управлять Гриффитом. Гриффит начал с заявления, что он, конечно, заплатит, когда получит картины. Мак-Кей нажал на него, и раздражение Гриффита усилилось. В конце концов Мак-Кей договорился с ним относительно счетов в банке и, кроме того, вырвал у него согласие заплатить первые десять тысяч до начала работы. Гриффиту очень не понравился этот последний пункт, но Мак-Кей заставил его назвать точную дату получения аванса. Доведенный до точки кипения, потерпевший поражение по всем пунктам, Гриффит назначил встречу: они должны встретиться сегодня. И вот Мак-Кей прибыл.– Вы явились, конечно, за деньгами, – сказал Гриффит, посмотрев на него с кислым видом.– Вы, конечно, достали их, – в тон ему ответил Мак-Кей, подумав про себя: а что ему, собственно, делать, если Гриффит не нашел их?– Конечно, – к облегчению его, ответил Гриффит, – заходите.Мак-Кей закрыл за собой дверь и следом за Гриффитом направился по коридору в его маленький кабинет. Гриффит уселся за стол и достал из ящика плотный коричневый конверт размером девять на двенадцать дюймов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57