— Согласен, Рэ. Продолжайте писать, пока я буду вам говорить. Рядом в комнате трое сторожей. Как зовут их шефа?С опущенными глазами, не переставая писать, Стевенсон ответил:— Это, вероятно, лейтенант Гаррисон.— Имя?— Я думаю... кажется, Даниел.— Его зовут Даном?Стевенсон кивнул головой над бумагами.— Я слышал, как его называли Дан. Да.— Хорошо. А двое других? Как их зовут? Стевенсон поднял голову и быстро взглянул в соседнюю комнату, потом тут же опустил глаза и, продолжая писать, сказал:— Более молодой — это Левенштейн, Эдвард Левенштейн. Его зовут Красавчик. А другой — это Хал Прессбюри.— Дан Гаррисон, Красавчик Левенштейн, Хал Прессбюри?— Да.— Хорошо, продолжайте писать, Рэ, еще минуту. Стевенсон продолжал писать. Паркер тронул Кигана за локоть. Киган кивнул головой и встал на одно колено около ящика с инструментами. Он положил свой пистолет на пол, открыл ящик и вынул из него зеркало заднего обзора машины и больше ничего. Потом ползком, чтобы находиться ниже застекленной части стены, он по диагонали пересек комнату. Когда он дополз до стены, он сел по-турецки, немного наклонив голову, и медленно поднял перед собой зеркало.Он сидел наискосок от стеклянной перегородки и поставил свое зеркало под определенным углом: соседняя комната отразилась в зеркале.— Я их вижу, — сказал он.— Что происходит?— Комната вдвое больше.Он медленно двигал зеркало.— Две двери выходят в коридор, одна совсем близко, другая подальше. Между ними софа, на которой сидит один сторож. Стол у стены у дальней двери, и сторож, сидящий на стуле за столом лицом к стене, раскладывает пасьянс.Он переместил зеркало.— Четыре письменных стола посредине комнаты со счетными машинами. Трое мужчин и одна женщина. Деньги на четырех столах. Они их считают, делают пакеты, перевязанные пленкой, и бросают на пол в металлические ящики. Около стены, в глубине, ничего, кроме картотеки и двери, нет.Он передвинул зеркало.— Стена справа, четыре окна. Стол между третьим и четвертым окном с пустыми и полными мешками и джутовыми веревками на нем. Женщина подходит к ним.Десять секунд молчания: он передвинул зеркало.— Они, вероятно, положили деньги в мешки. Взяла один из полных мешков, отнесла на письменный стол, вытряхнула из него деньги и отнесла пустой обратно. Теперь она продолжила считать их.— А где третий сторож?— Направо.Он повернул зеркало.— Он оперся о стену около стола с деньгами. У него вид, как будто он наблюдает за всем.— Это, вероятно, Гаррисон. Рэ, не поднимайте голову, продолжайте писать. Около денег действительно Гаррисон?— Да, это был он, когда я в последний раз смотрел туда.— Красавчик Левенштейн это тот, который раскладывает пасьянс?— Да, это он.Паркер кивнул. Значит, тот, который сидит на софе, это Хал Прессбюри. Паркер обратился к Кигану:— Сколько телефонов?Тот повернул зеркало.— Один на первом письменном столе.— Рэ, если вы хотите обратиться к ним, каким номером вы пользуетесь?— Двадцать три.— Это номер, который вы набираете?— Нет. Нужно сперва набрать девять.— Значит, девять, два и три, и аппарат звонит?— Да.— Хорошо. Теперь, Рэ, вы сослужите нам службу. Встаньте и подойдите к картотеке, что позади вас. Откроете верхний ящик и сделаете вид, что ищите что-то. Хорошо. Вот так. Оставайтесь там.Паркер встал на корточки на ковер и поместился позади письменного стола. Киган продолжал в свое зеркало наблюдать за соседней комнатой, а Стевенсон, стоя около картотеки, повернулся к происходящему спиной.Паркер с предосторожностями поднялся, чтобы иметь возможность посмотреть через стеклянную перегородку, и убедился, что все было так, как описал Киган. Никто не смотрел в его сторону.Паркер протянул руку и взял телефонный аппарат, поставил его на пол, сел перед ним и набрал номер 9-2-3. Через стекло и звуки, доносившейся сюда сумасшедшей музыки, слабо было слышно, как зазвучал телефон в соседней комнате.— Служащий пошел отвечать, — сказал Киган, и в трубке, которую держал Паркер, послышался щелчок.— Алло? — спросил голос.— Послание для Эдварда Левенштейна, — сказал Паркер.— Секунду, пожалуйста! Паркер подождал.— Он идет, — сказал Киган. — Гаррисон смотрит, но не двигается.— Алло!— Красавчик?— Кто у телефона?— Пожалуйста, подождите. У нас есть для вас послание. Паркер опустил вниз трубку и зажал ее ладонью. Теперь, что бы ни случилось, никто из соседней комнаты не сможет воспользоваться телефоном: линия будет занята, пока Паркер, со своей стороны, не прервет соединение.— Рэ, не поворачивайтесь, у меня есть еще для вас инструкция. Когда я вам скажу, вы подойдете к двери, откроете ее, и вы скажете Гаррисону, что хотите его видеть. Пусть войдет сюда. Когда он войдет, оставайтесь слева от двери, чтобы он не видел моего коллегу. Говорите ему что-нибудь, когда он будет входить, займите его разговором. Когда он войдет, закройте дверь и скажите: “Тут находятся люди, которые наставили на вас пистолеты. Будет лучше, если не будет убитых. Я обещал, что не доставлю им неприятностей”. Понятно?— Мне кажется...От нервного напряжения голос Стевенсона дрожал.— Повторите мне, что вы ему скажете, когда закроете дверь.— Здесь находятся люди с пистолетами, будет лучше, если не будет убитых. Я обещал, что мы не доставим им неприятностей.— Отлично, идите.Стевенсон повернулся и направился к двери. Он шел неуверенным шагом, как будто он очень устал или был пьян. Паркер лег на живот позади письменного стола так, чтобы его голова и плечи выходили с правой стороны стола, и чтобы он мог видеть дверь, к которой направлялся Стевенсон.Его левая рука, держащая трубку, лежала сбоку, на полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41