ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
В руках у него открытый журнал. Он будет ставить баллы за мой прыжок. Слева от него кто-то выполняет очередные прыжки на корточках.
– Номер по списку?
– Номер по списку двенадцатый, товарищ сержант! – кричу я как можно громче.
– Прыгай!
Отталкиваюсь обеими ногами и лечу вниз… Ноги вместе… Двадцать один… Локти прижаты к бокам, руки на запасном парашюте, коленки сжаты… Двадцать два… Смотрю на носки своих ботинок и одновременно вижу оценщика. «Боже, неужели я падаю на него?!» Двадцать три. Подбородок упирается в грудь, запасной парашют шлепает по губам, стропы врезаются в тело. Я, кажется, лечу вверх, нет, сейчас опять вниз. Земля как бы скользит подо мной, а я на чем-то несусь над ней. Поднимаю руки и захватываю стропы. А «двадцать четыре» я сказал или нет? Снова смотрю вниз. Земля становится пятном, скорость падения увеличивается. Вовремя вспоминаю, что надо потянуть стропы и поднять ноги. Проношусь мимо насыпи из красноватой земли. Стропы ударяются о резиновый стопор, и меня отбрасывает назад, на насыпь. Чьи-то руки схватывают меня, останавливают и снимают карабины с колец на стропах.
– Ну как, Язубец, живой? Это Сичкарь.
«Все хорошо, – проносится у меня в голове. – Я сделал первый прыжок с вышки. Теперь я вышечный парашютист».
– Отлично! – отвечаю я.
Бегу к ящику получить оценку. Ноги вместе, руки по швам.
– Номер по списку двенадцатый, товарищ сержант.
– Удовлетворительный прыжок, номер двенадцатый. Снимай снаряжение и иди к сержанту слева от меня, ясно?
– Ясно, товарищ сержант.
Пытаюсь щелкнуть каблуками, поворачиваюсь, но не успеваю сделать и шага, как слышу:
– Номер двенадцатый, стой! Надо отвечать «так точно, товарищ сержант», а не «ясно, товарищ сержант». Пятьдесят приседаний!
Прямо возле оценщика начинаю приседать. Пятьдесят в качестве наказания, пять – в честь воздушно-десантных войск. Поднимаюсь на ноги.
– Рядовой Язубец, ты не ответил «так точно, товарищ сержант», когда я сказал тебе, как нужно отвечать в рядах вооруженных сил. Еще пятьдесят приседаний.
– Так точно, товарищ сержант.
Тут же делаю пятьдесят приседаний, пять – в честь воздушно-десантных войск. Снова поднимаюсь на ноги.
– Рядовой Язубец, ты задержал снаряжение. Получи еще пятьдесят…
– Так точно, товарищ сержант.
Этот человек, наверное, садист. Если он прикажет еще, мои колени не выдержат. Я с трудом выполняю упражнение и едва нахожу в себе силы выпрямиться и встать по стойке «смирно». Жду дальнейших команд. Он поворачивается ко мне:
– Что ты стоишь? Я же сказал снять снаряжение. Чего ты ждешь? Еще пятьдесят приседаний глупость, а потом выполняй.
– Так точно, товарищ сержант.
Уже не пытаюсь щелкнуть каблуками, но отхожу приседать на пару лишних шагов подальше от въедливого оценщика. Мысленно обзываю его козлом.
Снять с себя снаряжение и передать его другому – большое облегчение. Направляюсь к ящику, но меня останавливают: десять отжиманий от земли – за то, что, снимая снаряжение, зацепил и оторвал пуговицу от рабочей формы одежды. Иду к сержанту, стоящему позади оценщика.
– Рядовой Язубец, где ты пропадаешь? Ты слишком медлителен. Еще десять отжиманий.
Не успел я подняться, как получил новые десять за незастегнутую пуговицу.
Если сержанты взъелись, то теперь не выпустят, но меня, кажется, пронесло.
– Так, теперь смени человека, обслуживающего трос с роликом.
– Так точно, товарищ сержант.
Принимаю от такого же, как сам, ученика свернутый в бухту трос с гаком на конце. Бегу по направлению к насыпи мимо человека, которого должен сменить. Он тянет в этот момент ролик с ходовым тросом к основанию вышки. Подбежав к насыпи, бросаю конец своего троса человеку, стоящему на вершине, и замираю в ожидании. Над моей головой пролетает очередной прыгун. Человек на насыпи отцепляет его и присоединяет конец моего троса к кольцам. Оказывается, он тяжелый, черт возьми!
Бросаю взгляд на верх вышки. Инструктор наверху машет мне рукой – подавать. Чтобы кольца попали в дверь, надо сильно разбежаться. От усердия чуть не ударяюсь головой о стенку вышки. Не успеваю остановиться, как мне суют другой трос. Обратно к насыпи. Кажется, что она на расстоянии трех футбольных полей. Солнце печет невыносимо. Мне становится жарче, но потею я уже меньше; прошло, кажется, около двух часов после того, как я в последний раз пил воду. Подбегаю к насыпи вовремя. Принимаю кольца и ролик. Бегу к вышке. Обратно к насыпи… Когда же мне дадут отдохнуть? Этот парень перехитрил меня: я уже сделал туда и обратно три пробега, а он только два. Снова к вышке. Я уже больше не потею. Сорокаградусная жара дает себя знать. Мотаюсь почти целый час.
– Тащи скорее, пошевеливайся, рядовой! Почему я не отказываюсь от всего этого? Мозг в голове наверное, начнет сейчас плавиться, как плавленый сырок на сковороде. Снова к насыпи… Если добегу до вышки, то уж это будет последний раз. Откажусь.
– Рядовой, где ты пропадаешь? Ты бегаешь очень медленно.
Я смотрю мимо насыпи, изо всех сил стараясь, чтобы сержант не заметил по моему лицу, как я его ненавижу. За неположенные мысли можно получить метров сто по-пластунски.
Дьявол, он словно читает мои мысли!
– Ты хочешь отдохнуть, рядовой?
– Так точно, товарищ сержант.
– Отлично, можешь отдохнуть. Вон до того столба, туда и обратно, по-пластунски.
Слышу, как он отошел в сторону и начал кричать на кого-то еще. Гравий колет ладони и щеки. Черт возьми, сколько времени я нахожусь здесь? Еще минута – и я, наверное, свалюсь от усталости и выпью воды. Хорошо этим сержантам-инструкторам, дьявол их возьми, все время бахвалятся, что они бегают столько же, сколько и мы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
– Номер по списку?
– Номер по списку двенадцатый, товарищ сержант! – кричу я как можно громче.
– Прыгай!
Отталкиваюсь обеими ногами и лечу вниз… Ноги вместе… Двадцать один… Локти прижаты к бокам, руки на запасном парашюте, коленки сжаты… Двадцать два… Смотрю на носки своих ботинок и одновременно вижу оценщика. «Боже, неужели я падаю на него?!» Двадцать три. Подбородок упирается в грудь, запасной парашют шлепает по губам, стропы врезаются в тело. Я, кажется, лечу вверх, нет, сейчас опять вниз. Земля как бы скользит подо мной, а я на чем-то несусь над ней. Поднимаю руки и захватываю стропы. А «двадцать четыре» я сказал или нет? Снова смотрю вниз. Земля становится пятном, скорость падения увеличивается. Вовремя вспоминаю, что надо потянуть стропы и поднять ноги. Проношусь мимо насыпи из красноватой земли. Стропы ударяются о резиновый стопор, и меня отбрасывает назад, на насыпь. Чьи-то руки схватывают меня, останавливают и снимают карабины с колец на стропах.
– Ну как, Язубец, живой? Это Сичкарь.
«Все хорошо, – проносится у меня в голове. – Я сделал первый прыжок с вышки. Теперь я вышечный парашютист».
– Отлично! – отвечаю я.
Бегу к ящику получить оценку. Ноги вместе, руки по швам.
– Номер по списку двенадцатый, товарищ сержант.
– Удовлетворительный прыжок, номер двенадцатый. Снимай снаряжение и иди к сержанту слева от меня, ясно?
– Ясно, товарищ сержант.
Пытаюсь щелкнуть каблуками, поворачиваюсь, но не успеваю сделать и шага, как слышу:
– Номер двенадцатый, стой! Надо отвечать «так точно, товарищ сержант», а не «ясно, товарищ сержант». Пятьдесят приседаний!
Прямо возле оценщика начинаю приседать. Пятьдесят в качестве наказания, пять – в честь воздушно-десантных войск. Поднимаюсь на ноги.
– Рядовой Язубец, ты не ответил «так точно, товарищ сержант», когда я сказал тебе, как нужно отвечать в рядах вооруженных сил. Еще пятьдесят приседаний.
– Так точно, товарищ сержант.
Тут же делаю пятьдесят приседаний, пять – в честь воздушно-десантных войск. Снова поднимаюсь на ноги.
– Рядовой Язубец, ты задержал снаряжение. Получи еще пятьдесят…
– Так точно, товарищ сержант.
Этот человек, наверное, садист. Если он прикажет еще, мои колени не выдержат. Я с трудом выполняю упражнение и едва нахожу в себе силы выпрямиться и встать по стойке «смирно». Жду дальнейших команд. Он поворачивается ко мне:
– Что ты стоишь? Я же сказал снять снаряжение. Чего ты ждешь? Еще пятьдесят приседаний глупость, а потом выполняй.
– Так точно, товарищ сержант.
Уже не пытаюсь щелкнуть каблуками, но отхожу приседать на пару лишних шагов подальше от въедливого оценщика. Мысленно обзываю его козлом.
Снять с себя снаряжение и передать его другому – большое облегчение. Направляюсь к ящику, но меня останавливают: десять отжиманий от земли – за то, что, снимая снаряжение, зацепил и оторвал пуговицу от рабочей формы одежды. Иду к сержанту, стоящему позади оценщика.
– Рядовой Язубец, где ты пропадаешь? Ты слишком медлителен. Еще десять отжиманий.
Не успел я подняться, как получил новые десять за незастегнутую пуговицу.
Если сержанты взъелись, то теперь не выпустят, но меня, кажется, пронесло.
– Так, теперь смени человека, обслуживающего трос с роликом.
– Так точно, товарищ сержант.
Принимаю от такого же, как сам, ученика свернутый в бухту трос с гаком на конце. Бегу по направлению к насыпи мимо человека, которого должен сменить. Он тянет в этот момент ролик с ходовым тросом к основанию вышки. Подбежав к насыпи, бросаю конец своего троса человеку, стоящему на вершине, и замираю в ожидании. Над моей головой пролетает очередной прыгун. Человек на насыпи отцепляет его и присоединяет конец моего троса к кольцам. Оказывается, он тяжелый, черт возьми!
Бросаю взгляд на верх вышки. Инструктор наверху машет мне рукой – подавать. Чтобы кольца попали в дверь, надо сильно разбежаться. От усердия чуть не ударяюсь головой о стенку вышки. Не успеваю остановиться, как мне суют другой трос. Обратно к насыпи. Кажется, что она на расстоянии трех футбольных полей. Солнце печет невыносимо. Мне становится жарче, но потею я уже меньше; прошло, кажется, около двух часов после того, как я в последний раз пил воду. Подбегаю к насыпи вовремя. Принимаю кольца и ролик. Бегу к вышке. Обратно к насыпи… Когда же мне дадут отдохнуть? Этот парень перехитрил меня: я уже сделал туда и обратно три пробега, а он только два. Снова к вышке. Я уже больше не потею. Сорокаградусная жара дает себя знать. Мотаюсь почти целый час.
– Тащи скорее, пошевеливайся, рядовой! Почему я не отказываюсь от всего этого? Мозг в голове наверное, начнет сейчас плавиться, как плавленый сырок на сковороде. Снова к насыпи… Если добегу до вышки, то уж это будет последний раз. Откажусь.
– Рядовой, где ты пропадаешь? Ты бегаешь очень медленно.
Я смотрю мимо насыпи, изо всех сил стараясь, чтобы сержант не заметил по моему лицу, как я его ненавижу. За неположенные мысли можно получить метров сто по-пластунски.
Дьявол, он словно читает мои мысли!
– Ты хочешь отдохнуть, рядовой?
– Так точно, товарищ сержант.
– Отлично, можешь отдохнуть. Вон до того столба, туда и обратно, по-пластунски.
Слышу, как он отошел в сторону и начал кричать на кого-то еще. Гравий колет ладони и щеки. Черт возьми, сколько времени я нахожусь здесь? Еще минута – и я, наверное, свалюсь от усталости и выпью воды. Хорошо этим сержантам-инструкторам, дьявол их возьми, все время бахвалятся, что они бегают столько же, сколько и мы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183