Охранники достали из рюкзака длинный кусок веревки и крепко связали меня. Будут спать. Действительно, один из охранников прикорнул.
Вскоре банда опять двинулась в путь. Меня развязали, но идти было все равно тяжело. Начался спуск, а спускаться всегда тяжелее, чем двигаться в гору. Монотонная ходьба надоедала. Хотелось спать. К счастью, приближался рассвет. Возможно, днем душманы не рискнут продвигаться.
Постепенно местность выравнивалась, и мы оказались в долине. Шли сначала по сыпучей каменистой почве, затем вышли на дорогу, ведущую к невысоким деревьям. Здесь душманы расположились на отдых. Мне опять связали руки, и я прислонился к камню, желая уснуть. Не успели мысли мои спутаться, как неожиданно перед собой я скорее почувствовал, чем увидел или услышал, белобрысого радиста. В руках у него был огромный камень. Из ушей текла сукровица – он был контужен.
– Ах ты, гадюка! – вскрикнул радист и опустил камень мне на голову. Сознание у меня сразу померкло.
Очнулся я, когда меня грузили на ишака. Я вцепился в холку животного, иначе съехал бы на землю. Голова трещала, меня мутило. Экий патриот! Сообразил, что радиостанцию разбил я. Ну черт с тобой, но задание я выполню. Меня мучила страшная жажда. Я стонал, просил пить, но бесполезно. Когда ко мне приближался душман со злым лицом, я инстинктивно закрывал голову руками. Каков нынче я с виду: вся юность выпита из глаз, весь цвет сошел со щек, в гримасе боли сжатые бледные губы. При взгляде на мое лицо у человека пропадает желание Жить. Но это к лучшему. Я не хочу, чтобы мое лицо было таким же угрюмым, как у бредущих рядом афганцев, или пылало ненавистью, как у юного белобрысого радиста. У него в Союзе есть девушка, которой он пишет письма, а она, наверное, гуляет вечерами с каким-нибудь его товарищем, а потом они целуются, разговаривая о нелегкой службе.
Наконец-то мне дали попить. В жестяной кружке плескалась какая-то мутная жидкость. Подмешали наркотик? Но не умирать же от жажды! Я жадно выпиваю пойло, пытаясь распробовать вкус. Слегка приторно-сладкий. Не знаю, что это. Но сразу становится легче. И веселее. Голова не кружится. Душманы здесь хозяева, мы – гости. Они всегда будут хозяевами в своей стране, а мы гостями. Глупое наше правительство, зачем было вводить войска в Кабул, брать дворец Амина. Пусть войска ввели бы американцы, поставили свои ракеты и охраняли от этих же душманов. Эти же душманы были бы тогда пламенными патриотами и мы бы им помогали.
– Сволочь, сволочь, – слышится сзади шепот. Это радист. Он едва плетется. Чтобы он шел побыстрее, всякий раз его пинают кулаком под бок. Мне значительно лучше, поэтому я придумал уступить радисту ишака. Знаком показываю душману, что могу идти сам, а вот этого слабака, показывают на радиста, следует везти на животном. К моему удивлению, со мной соглашаются. Когда радиста грузят на ишака, он шепчет:
– Все равно сволочь…
Это еще что? Что такое? Грохот, шум, свист внезапно разорвал тишину. Я резко присел и оглянулся. Шум доносился спереди.
Неужели засада? Душманы, отстреливаясь, поворачивают. Охранники поторапливают меня, вынуждая бежать. Бедного радиста на ишаке немилосердно трясет.
Душманы оставили заслон, остальная часть колонны начала обходить место засады. Не снижая темпа передвижения, уходим все дальше и дальше от места боя, и вскоре автоматных очередей уже не слышно. Приближается утро. Но только тогда мы приближаемся к селению, когда становится полностью светло. В кишлаке пленных подводят к глинобитному сараю, радисту связывают руки, и всех нас запирают в этом сарае. Через большие щели в дощатой двери проникают яркие лучи солнца. Я приближаюсь к двери и начинаю наблюдать за двором. У двери ходит молодой охранник. Он с небольшими усиками и нечесаной бородой. Одет в безрукавку-кафтан зеленого цвета. Вооружен «Калашниковым». Через весь двор тянется дувал, в нем – большая калитка. Она открыта, а рядом закрытые деревянные, с большими металлическими заклепками ворота. У калитки вооруженная охрана – два человека. За калиткой кишлачная улица. По ней изредка проходят жители кишлака, что-то тащат на своих тощих спинах ишаки.
Через двор, прямо к двери сарая, идет душман.
В руках у него чайник и пиалы. Я откидываюсь на прежнее место. Душман входит. Он принес зеленый чай. Чувствую, что просто изнемогаю от жажды. Но опять питье с каким-то странным привкусом. Через некоторое время я впал в глубокое забытье: душманы наверняка подмешивали сильнодействующие наркотики.
Сознание мое начало проясняться в тот момент, когда я почувствовал, что меня ведут по узенькой улочке. Впереди себя я вижу худощавого молодого человека, очень аккуратно одетого. Он обвешан фотоаппаратурой. Еще только этого не хватало! Оглядываюсь – позади идет человек с телекамерой! Ясно, что иностранцы. Но кто? Французы, немцы, американцы? Может, они уже засняли войско полковника Бруцкого. Тогда мне нет смысла убивать его. Надо попытаться выяснить у них что-нибудь о полковнике.
Меня подводят к полуразрушенному строению. Кругом полно душманов. Вот они мажут лица себе и женщинам красной краской, принимают живописные позы среди развалин. Поджигается и разбрасывается пакля… Мне в руки суют разряженный автомат, оставляют одного. Репортер смотрит на меня. Его не устраивает выражение моего лица. Иностранец чистенький, видно, очень заботится о своей внешности. Его напарник телерепортер, напротив, неряха: форменные солдатские брюки смяты, забрызганы грязью и покрыты пятнами красной краски, которой он снабжал «артистов». На коленях – «мешки», пуговицы на куртке разнокалиберные, кожаные сумки с различными «прибамбасами» сильно потерты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183