так средневековые рыцари бились за права владения феодом. Война на Востоке носила принципиально иной характер. Не феодальные войны, а крестовые походы были ее прообразом; не получение права владения на клочок земли, а уничтожение иной, неправильной цивилизации было ее целью.
В отличие от войны в Европе война с Советским Союзом носила характер межцивилизационного конфликта. Именно поэтому он и приняла характер войны на уничтожение советских народов. «Ведь цивилизация – этопрежде всего ее носители. Следовательно, их тоже следует уничтожить – да так, чтобы на развод не осталось».
Крестовый поход на Восток представлялся нацистскому руководству совершенно неизбежным; это обуславливалось не какими бы то ни было геополитическими комбинациями, а самим фактом существования Советского Союза. Несомненный рационализм и прагматизм Гитлера давал регулярные сбои, когда речь заходила о раскинувшейся на востоке стране.

Все, что я предпринимаю, направлено против России, – проговорился фюрер в августе 1939 года. – Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы уразуметь это, я вынужден буду сначала разбить Запад, а потом, после его поражения, повернуться против Советского Союза со всеми накопленными силами. Нарочницкая Н.А. За что и с кем мы воевали. – М.: Минувшее, 2005. – С. 54.



Полутора годами позже, готовясь к нападению на Советский Союз, Гитлер обосновывал необходимость войны тем, что английское руководство, отказавшись заключить мир с Рейхом, питает надежды на помощь заокеанской Америки и огромной России. Америка достигнет необходимого уровня военного производства лишь через четыре года и потому пока может быть сброшена со счетов. Остается Россия. Как только она будет повержена, Британия останется одна, и тогда в окончательной победе германского Рейха можно будет уже не сомневаться. Откровения и признания. С. 116–118, 124–126, 129–130.


Но на самом деле причины нападения на Советский Союз были иными; 17 февраля 1941 года начальник генерального штаба ОКХ генерал Франц Гальдер записал в дневнике высказывание, сделанное фюрером на одном из закрытых совещаний: «Если Англия будет ликвидирована, я уже не смогу поднять немецкий народ против России. Следовательно, сначала должна быть ликвидирована Россия». Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 440. Рассматривая этот эпизод, германский историк Себастиан Хаффнер справедливо замечает: «Война против Советского Союза всегда оставалась его [Гитлера] заветной целью». – Хаффнер С. Самоубийство Германской империи // Вторая мировая война: Взгляд из Германии. – М.: Эксмо; Яуза, 2005. – С. 350; Хаффнер С. Война против России – «правильная война»: Самоубийственное решение // Другая война, 1939–1945. – М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1995. С. 215. См. также: Германия во Второй мировой войне, 1939–1945 / Блейкер В., Дрехслер К., Фёрстер Г., Хасс Г.; Пер с нем. под ред. М.И. Семиряги. – М.: Воениздат, 1971. – С. 107–108.


Уничтожение Советского Союза в глазах нацистского руководства было самоцелью. Именно поэтому после победы на Западе вместо принципиально возможной высадки в Англии или прямо-таки напрашивающейся «средиземноморской стратегии» Гитлер предпочел напасть на Советский Союз. С рациональной точки зрения это было достаточно сомнительное решение, в конечном итоге приведшее к гибели Третьего Рейха; однако если рассматривать проблему с точки зрения идеологической борьбы, решение Гитлера оказывается вполне логичным.
Нападение на СССР позволяла превратить войну из внутриевропейского конфликта в «войну цивилизаций», сплотить Европу вокруг Германии против «зла с Востока». Было не исключено, что к крестовому походу на Восток может примкнуть и Британия: ибо голос европейской крови и европейской культуры выше сиюминутных политических разногласий; по крайней мере, в это верил не только Гитлер. Лучшее доказательство этому тезису – полет Гесса.

«В Европе распространяется нечто вроде атмосферы крестового похода, – записывал в дневнике доктор Геббельс на следующий день после начала войны. – Мы сможем хорошо использовать это». Откровения и признания. С. 315. См. также: Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. С. 320–321; Киллиан Х. В тени побед: Немецкий хирург на Восточном фронте, 1941–1943 / Пер. с англ. С. Бабак. – М.: Центрполиграф, 2005. – С. 320.


«Я уверен, – рассуждал фюрер, – конец войны положит начало прочной дружбе с Англией. Мы будем жить с ними в мире. Это тот народ, с которым мы можем заключить союз». Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера в ставке Германского верховного командования (1941–1942), записанные Генрихом Геймом и Генри Ликером и изданные последним / Пер. с нем. И.В. Розанова; предисл. И.М. Фрадкина (далее – ЗРГ. Вар. 1). Смоленск: Русич, 1998. – С. 27; ЗРГ. Вар. 2. С. 40; Откровения и признания. С. 137. См. также воспоминания Вальтера Шелленберга: Откровения и признания. С. 431.

Слова не расходились с делом: в июне сорок первого германский посол в Турции Франц фон Па-пен получил из Берлина распоряжение: в первый день нападения на Советский Союз обсудить с британским послом вопрос о союзе против большевизма. Герлиц В. Германский генеральный штаб: История и структура, 1657–1945 / Пер. с англ. С.В. Лисогорского. – М.: Центрполиграф, 2005. – С. 379.


С нашей же страной никто заключать союзов не собирался; ее название должно было исчезнуть с карты мира, ее богатства должны были быть поставлены на службу Германии, ее граждане – те немногие, которые уцелеют, – должны были превратиться в рабов, обслуживающих представителей высшей расы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25