Вверх по лестнице он отправился широкими и легкими шагами. Когда он проходил мимо меня, я сказал:
— Как дела, Фредди?
Он остановился и ослепил меня белозубой улыбкой.
— Как нельзя лучше, сынок. Мы знакомы?
— Просто у нас, по-моему, есть общий друг.
— Фиби?
Я кивнул.
— Девочка что надо, а? — спросил он, что есть силы подмигнув мне.
— Море женственности, — ответил я.
Он ухмыльнулся во весь рот, снова подмигнул, повернулся и побежал дальше вверх, перепрыгивая через две ступеньки. Посмотрев ему вслед, я уже почувствовал себя усталым.
Я выехал со двора и по пути к Голливудскому шоссе сумел сделать всего лишь пару неверных поворотов. По нему я добрался до центра. Там я отыскал парковку в максимальной близости от Темпла и Бродвея. То, что осталось от пинты Скотча, я решил оставить в отделении для перчаток. Служащий стоянки увидел это и сказал, цокая языком:
— Ай-яй-яй! Тут есть закон против этого.
— Я слегка простыл, — сказал я.
— Боже, это уж совсем нехорошо. И я тоже.
— Угощайтесь.
— Смеетесь?
— Ни капли! Только присмотрите, чтоб не стукнули, ладно? Она арендована.
— Ну, спасибо, приятель. Я только глоточек…
— Для вашей простуды.
— Вот-вот, — сказал он. — Только для простуды.
Я взял у него квитанцию и направился прямиком в новое хранилище Статистического Управления Лос-Анджелеса, которому в этом году едва исполнилось пять лет. Оно располагалось в самом центре, в здании Гражданского Центра на Северном Бродвее, 227.
В самом здании я нашел указатель, по которому выяснил, что мне нужна комната № 10. Комната находилась на первом этаже, а в ней за длинной стойкой я обнаружил миловидную маленькую блондинку, которую, казалось, вовсе не тяготило ее звание простого конторского служащего. Наоборот, она как будто даже гордилась этим обстоятельством и тем, что она знает о своей работе все, что необходимо знать. А работала она со свидетельствами о рождении.
Выслушав мои пространные объяснения того, насколько я важная персона, она сказала:
— Я, знаете ли, иногда читаю его колонку.
— Хорошо.
— Он как будто все время на что-то сердится, от чего-то досадует… Да?
— Обычно так.
— А я вот терпеть не могу быть сердитой все время.
— И я тоже.
— Чем я могу вам помочь?
— Я бы хотел посмотреть сведения о девушке по имени Конни Мизелль. Или, может быть, Констанции. Я скажу для вас «Мизелль» по буквам.
Я сделал это, и она спросила:
— Родилась в Лос-Анджелесе?
— Да.
— А вы знаете когда? Если вы скажете дату, будет быстрее.
— 21 мая 1946 года, — сказал я.
— Это займет минуту.
В действительности это заняло не меньше трех. Она вернулась с формуляром размером с письмо.
— Свидетельства о рождении относятся к записям публичного характера, — сказала она речитативом, так, как говорят, когда одно и то же приходится повторять раз за разом. — Я не могу дать вам копию этого, но я могу рассказать вам, какая информация здесь содержится.
— Замечательно, — сказал я. — Каково полное имя у ребенка?
Она заглянула в формуляр.
— Констанция Джин Мизелль.
— Отец?
— Френкис Б.С.И. Мизелль.
— Б.С.И. — это «без среднего имени»?
— Правильно.
— А кто он по профессии?
— Это номер тринадцать… — проговорила она. — Так, обычная профессия. Музыкант.
— А какова профессия его матери? — спросил я.
— Это номер восьмой. Написано «Горничная».
— А что там еще написано?
— Ну, тут 27 пунктов! Период проживания, место рождения матери, раса отца, обычное местопребывание отца, девичья фамилия матери, название роддома, адрес, сколько всего детей рождалось у матери…
— Вот это, — сказал я.
— Номер 21, - сказала она. — Детей, рожденных матерью — 2. Сколько живых — 2. Сколько умерло — 0. Сколько выкидышей — 0.
— А другой ребенок — это мальчик или девочка?
— Мальчик.
— А девичья фамилия матери?..
— Гвендолин Рут Симмз, — ответила маленькая блондинка. — Редко теперь встретишь девушек с именем Гвендолин. А оно такое приятное и старомодное, правда?
— Пожалуй, — сказал я. — А может ваша система хранения сведений мне помочь, если я захочу выяснить имя этого брата?
— Отец и мать те же?
— Не знаю, — сказал я. — Впрочем, не думаю.
— А имя брата вы знаете?
— Нет.
— Его дату рождения?
Я покачал головой.
— А как насчет имени матери? Я имею в виду не ее девичью, а ее имя в супружестве?
— Нету, нету!
Она с сожалением покачала головой. Это ей не нравилось. Она не любила проигрывать в своем деле.
— У нас система не так устроена, чтоб можно было найти, имея только девичью фамилию матери. Ужасно, мне очень жаль.
— Не беспокойтесь об этом, — сказал я. — Можем мы сделать еще попытку?
— А как же, — сказала она, весело улыбнувшись.
— По этому я знаю только год и имя.
— Это пойдет.
— Год 1944-й, а имя я вам скажу по буквам.
И я сказал ей по буквам имя Игнатиуса Олтигбе. На этот раз, из-за того что я не знал точной даты рождения, ей понадобилось побольше времени. Около пяти минут. До сих пор не понимаю, почему вдруг я решил спросить свидетельство о рождении Олтигбе. Может быть оттого, что он был убит возле моего дома, и я счел, что кто-то должен одолжить ему немного бессмертия — хотя бы в форме признания того, что он был рожден? Или, возможно, это было просто любопытство относительно того, как нигерийский вождь умудрился родиться в Лос-Анджелесе посреди Второй Мировой войны. Иногда я посмеиваюсь над собой и пытаюсь убедить сам себя, что это было свидетельством блестящей интуиции — вроде той, которую проявляют величайшие историки, когда делают свои самые важные открытия. Беда только в том, все эти открытия так бы и не случились, если б кому-то в одно тоскливое воскресенье в Лондоне, Бостоне или в Сан-Франциско не взбрело в голову со скуки разобраться на своем чердаке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74