Ее большие глаза светились как объективы телекамер. Лондон, размышлял он, самое сложное место на земле. Москва – тоже не подарок, но чуть лучше Лондона. Даже обманчивая, эгоцентрическая, аморальная атмосфера Парижа была предпочтительней лондонской. Когда-нибудь Коннел подготовит доклад по Лондону. Руководить американским посольством здесь в десятки раз труднее, чем на вражеской территории. Несмотря на все недостатки, здесь был круг общения, Ройс же любил общество в той мере, в какой ему позволяли средства. За ленч с Джилиан, например, заплатит он сам, а не дядя Сэм.
– Дорогой, вы далеко отсюда, – сказала ему Джилиан.
Ройс медленно покачал головой.
– Я, как все, – ответил он мрачно, – не люблю плохих вестей. – Он понял, что слишком серьезен, и продолжал уже веселей: – Впрочем, мне нравится, когда вестник прекрасен, как вы.
– Не считайте меня плохим вестником. Я, если хотите, ваша поклонница.
– А я ваш, – галантно ответил он.
Джилиан некоторое время сидела молча, размышляя о том, сколько плохих новостей он способен переварить.
– А как друг, – продолжала она скороговоркой, – я хотела бы вам сообщить еще кое-что, прежде чем мы перейдем к ленчу. Для меня все это несущественно. Я посвящу время только приему Четвертого июля. Но газеты идут по следу, и стоило бы поручить кому-нибудь из ваших ребят, прикомандированных от министерства юстиции, разобраться с этим, до того как разразится скандал.
– Дорогая Джилиан, – простонал Ройс, – пожалуйста, не надо больше несчастий на мою голову!
– Только пометьте перед тем, как идти, – попросила она его. – Есть такой ваш соотечественник по имени Тони Риордан. Вам говорит что-нибудь это имя?
– Нет.
– А нет ли у вас каких-нибудь неприятных ассоциаций с названием «Международный англо-американский траст»?
– Спекуляции на бирже?
Она кивнула:
– Наше счастье и наша беда в том, что финансовый центр, Сити, основан на принципах саморегулирования и доверия.
– Так во всяком случае говорят. – Коннел почувствовал легкий холодок внутри. Он ненавидел любые финансовые скандалы, но особенно те, в которых участвуют американцы. Можно ли говорить о репутации, основанной на саморегулировании и доверии, если некоторые американцы возглавляют неслыханно прибыльные фирмы по всей Европе?
– Тони Риордан, – повторил он, небрежно делая пометку. – «Международный англо-американский траст». Отличное название. А в чем суть аферы?
Джилиан только махнула маленькой красивой ручкой.
– Обычная липа. Акции выпускались для компаний, которые существовали лишь в фантазии Тони Риордана. Это так называемые совместные фонды. Ничего нового или сложного. Просто чрезвычайно доходно. Я только хочу добавить, что малый, передавший мне этот слух, сообщил и об охоте на оленей. Здесь может быть какая-то связь с Риорданом.
– Сколько у нас времени?
– До чего?
– До... – Ройс сделал вялый жест рукой.
– До того, как эта бомба взорвется? – спросила Джилиан, расширив свои тигрово-желтые глаза. – Дни. – Ее вдруг заинтересовало что-то позади него. – Дорогой, а эта фотография другого приема по случаю Четвертого июля?
Ройс повернулся к книжному шкафу за письменным столом. Прошлогодний прием. Так, небольшой сабантуй, аппарат посольства и члены семей.
– А в этот раз будет по-другому? – поинтересовалась она. Идея Пандоры Фулмер? Приглашаются почти все желающие?
Коннел взглянул на часы.
– О, Боже! Мы опаздываем. – Он встал. Поднялась и Джилиан. Она подошла к книжному шкафу и взяла фотографию.
– А кто этот круглолицый джентльмен? – Она указала на Неда Френча.
Ройс забрал у нее фотографию.
– Один из наших военных атташе.
– А леди рядом с ним?
Коннел поставил фотографию на место.
– Не понял!
– С большим бюстом. – Джилиан слегка покраснела. – Мне кажется, она сильно похожа на меня.
– Это жена Френча. Но сходства я совсем не нахожу.
– Ну, во-первых, – фигура. – Джилиан задумалась. – Дорогой, я только сейчас поняла, что у меня совсем нет шансов. Вы просто не замечаете моих тайных прелестей.
– Вздор.
«Улыбайся!» – сказал себе Коннел.
– Чистый вздор. Пойдемте, не стоит опаздывать. В «Гавроше» бывают недовольны, если кто-то приходит не вовремя.
– Да пошли они...
– Что?
– Давайте посидим на площади и съедим сандвич из ржаного хлеба. – В ее голосе прозвучала угрожающая нотка, которая не ускользнула от Коннела. "Ты от меня не уйдешь, – говорили ее удивительные глаза. – «Не суетись, ты мой!»
– Мне кажется, в моей квартире будет еще лучше, дорогая?
Наступила напряженная тишина. Коннел внимательно рассматривал ее. Он знал Джилиан Лэм уже много лет. Она начала с работы в газете, но ее яркий, острый стиль раскрылся на телевидении, где не последнюю роль сыграла ее неброская красота и розовые щечки. «Лэм на заклание» – так называлась часовая передача, подготовленная ею в прошлом году для Би-би-си, в этом – для одного из независимых каналов, а в будущем году, как он слышал, – для нескольких зарубежных телекомпаний. Не исключено, что передачу покажут по американскому телевидению. У ее программы была простая идея: показать то, что пытаются скрыть.
– «Гаврош» никогда не простит мне, если я не приведу блестящую и прелестную мисс Лэм, – сказал наконец Ройс.
Джилиан мягко засмеялась.
– – Как-нибудь в другой раз, Ройс, как-нибудь....
Господи, но только не в это воскресенье, молил Коннел.

* * *

Все сделано довольно профессионально, отметил про себя Нед. Если и не элегантно, то по меньшей мере просто!
Конспиративная квартира размещалась в огромном торговом комплексе «Селфридж», занимавшем целый квартал вдоль шумной Оксфорд-стрит, и была всего в нескольких минутах ходьбы от канцелярии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152