– Я называю Прокопия Сапарева все еще «гражданином Сапаревым», а ваша версия, что он – главный предатель и вообще предатель, мне напоминает дырявый воздушный шар!
– Нет, это что-то неслыханное! – всплеснул руками Горанов и оглянулся, будто ища поддержки у других присутствующих.
Капитан Петров смотрел спокойно, но хранил сдержанное молчание, а майор Иванов казался перепуганным и растерянным, даже больше перепуганным, чем растерянным.
– Вы называете «дырявым воздушным шаром» следы мокрой обуви?
– Я мог бы купить себе, уважаемый товарищ Горанов, такие же туфли, как ваши, такого же размера, стереть каблуки с внутренней стороны, как вы их сбиваете, незаметно взять со стола майора Иванова важное досье и с помощью следов от обуви – вашей обуви, доказать, что вы находились в кабинете и похитили папку с делом.
– Допустим! – с наигранным добродушием кивнул полковник Горанов. – Допустим, следы обуви – действительно не самое надежное доказательство. Разумеется, я с этим не совсем согласен, но пусть уж будет так! Но позвольте вас спросить: двое вахтеров, которые собственными глазами видели инженера Сапарева, – они тоже «дырявые воздушные шары»?
Майор Иванов, слушавший, широко раскрыв глаза от удивления, вдруг рассмеялся.
– На ваш вопрос я отвечу вопросом. Возможно ли, чтобы человек без зонтика прошел 25 шагов по проливному дождю и не намок?
– А вы не перебарщиваете? – поморщился полковник Горанов.
– От черного хода завода до здания, где находится конструкторский отдел, точно 25 шагов. В то время, когда, по-вашему, Сапарев во второй раз приходил на завод, на улице дождь лил как из ведра. Вы что, допускаете, что Сапарев мог дважды проделать по 25 шагов под ливнем и не намокнуть хоть немного? Вахтер у подъезда «Б» особо подчеркивает, что зонта у Сапарева не было. Человек без зонта, которому надо пройти 50 шагов по сильному дождю, обязательно намокнет, не так ли?
Аввакум обратился к капитану Петрову:
– Когда инженер Сапарев вернулся в ресторан, сух он был или мокр?
– И шляпа, и макинтош у него были совершенно сухи.
– А зонт?
– И зонт был сухой.
Аввакум снова повернулся к полковнику Горанову:
– Если в промежуток времени между 6 часами 28 минутами и 7 часами 3 минутами Прокопий Сапарев во второй раз приходил в конструкторский отдел, следует предположить, что от дождя у него непременно намокли бы как шляпа, так и макинтош. Но каким-то чудом и то, и другое остаются сухими. Намокают только подметки его обуви, чтобы оставить следы возле железного шкафа. Как вы объясните подобные чудеса? Шляпа и макинтош сухие, а подметки мокрые!
Полковник Горанов сумрачно молчал.
– Чтобы, как говорят, до предела прояснить картину, мне придется сделать к вашему «обобщению» одно дополнение. Шофера, расспрошенные моими людьми, сообщили, что двойные ворота, через которые на завод с черного хода въезжают грузовики, были заперты еще с 6 часов. То же подтвердил вахтер подъезда «Б» при повторном допросе. Таким образом предположение, что Прокопий Сапарев на машине подъехал прямо к ступеням подъезда «Б», следует категорически отмести.
Полковник Горанов закурил третью сигарету, но на этот раз не спешил отгородиться от собеседников пышными облаками дыма. Он несколько раз глубоко затянулся и сказал, придав лицу пренебрежительное выражение:
– Когда приходится выбирать между показаниями…
– Особого мнения придерживаюсь я и относительно тех пресловутых 32–35 минут, за которые вчера вечером майор Иванов вел такую беззаветную битву с инженером. Приняв версию полковника Горанова, мы можем предоставить Сапареву максимум 30 минут: чтобы добраться до завода, а оттуда и до конструкторского отдела; чтобы микрофильмировать документы; чтобы покинуть конструкторский отдел и вернуться с территории завода. Чтобы на все эти действия хватило тридцати минут, мы должны заранее исключить какое-либо передвижение пешком, а для этого согласиться, что, проехав на автобусе № 2 до первой остановки, далее Прокопий Сапарев передвигался исключительно на автомобиле. От упомянутой остановки до завода легковая машина может добраться за 10–12 минут, причем только если водителю повезет, а условия движения окажутся идеальными. Мы же из вчерашнего допроса знаем: вахтер центрального подъезда заявил, что вообще не видел, чтобы инженер входил или выходил. Следовательно, для того, чтобы проникнуть на завод, последнему нужно было двигаться в обход, к черному ходу, а это приблизительно километр. В дождь по глинистой дороге здесь меньше, чем полутора-двумя минутами не обойтись. Прибавив к ним еще минуту, равную математической вероятности задержки из-за красного сигнала светофора, мы получаем дефицит времени, равный примерно трем минутам. Откуда возьмутся у инженера эти три минуты? Взяться им неоткуда, «раздобыть» их он не может, ибо наша версия, т. е. версия полковника Горанова, не отпускает ему никакого резерва.
Так что и в смысле хронометража версия полковника Горанова терпит серьезную критику. По моему мнению, это вообще неудачная версия, не базирующаяся ни на каких доказательственных материалах логического или технического характера.
Надо дождаться результатов осмотра остановки, на которой вышел Прокопий Сапарев. Ребята мои сейчас там. Может, им и удастся разузнать что-то, что бросило бы свет на странное поведение Сапарева. Но пока во всей этой афере мы наткнулись на факты, отрицающие логику, и на логику, отрицающую факты.
Он набил и раскурил свою трубку.
Майор Иванов не спускал изумленных глаз с Аввакума, причем к изумлению примешивалось и немножечко страху, а капитан Петров закусил губу, словно неожиданно для самого себя поняв, какая опасность подстерегала его на пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42