дротики и копья, мечи и небольшие круглые щиты, все из чистой бронзы. На столе громоздились артефакты, уцелевшие при посещении дюжего Боба: остатки коллекции сосудов для возлияний и терракотовых статуэток, и черного блестящего фаянса, столь характерного для культуры расенов. В центре комнаты возвышался алтарь из вулканического туфа, внутри которого некогда хранились таблички из этрусского электра, а теперь не было ничего, кроме спертого воздуха. Мистер Хантер скользнул глазами по расписным ширмам у камина, покрытым яркими изображениями колесничных гонок, атлетических состязаний, пиров и празднеств. Ныряльщики прыгали в воду, борцы сходились в поединке, всадники скакали верхом; сцены охоты и танцев перемежались картинами рыбалки и трапез. Счастливые времена... о, счастливые, трижды счастливые времена! И на фоне всего этого выделялась фигура шагающего флейтиста, гибкого и юного, выписанная художником столь живо и изящно, что казалось, будто в комнате еще звенит отголосок музыки.
Поддавшись внезапному порыву, мистер Хантер исчез за ширмами и тут же вернулся с флейтой удивительно тонкой работы: она состояла из двух одинаковых трубочек из золотистой древесины - длинных, хрупких, сужающихся к концу. Молодой джентльмен уселся на край бюро и поднес инструмент к губам.
Где-то с четверть часа он играл: его пальцы проворно порхали по боковым отверстиям двойной флейты, искусно варьируя высоту и тембр нот. Растекаясь в безмолвном воздухе, протяжная мелодия словно заполняла собою все укромные уголки и ниши. Судя по мастерству исполнения, было очевидно, что мистер Хантер не только прорицатель, но и талантливый музыкант. Играл он увлеченно, не замечая ничего вокруг: глаза его закрылись сами собою, брови двигались в лад напеву; и лицо, и весь облик светского щеголя словно растворились, и на смену им проступили лицо и обличия Вела Сатиэса, лукумона города Велка.
В противоположном конце комнаты высилась фигура юноши с гипнотическим взглядом и загадочной улыбкой, юноши, который, казалось, того и гляди пустится в пляс под музыку, - смотрелся он совсем как живой. Однако сей молодой человек, как всегда, довольствовался обличьем терракотовой статуи: то была земная инкарнация Аплу, лучезарного бога Солнца. А мистер Хантер все играл; мелодия звучала то нежно, то радостно, то печально, на грани отчаяния - как своего рода чествование, гимн памяти могущественного, одаренного народа, давным-давно исчезнувшего с лица земли.
Так прошло еще какое-то время. Но вот в дверях появился слуга, мистер Хантер отнял от губ флейту, и музыка оборвалась.
- Ну, в чем дело, Салоп? - осведомляется мистер Хантер, откладывая двойную флейту в сторону: он уже дал выход сердечной тоске, по крайней мере на время. - Что-то не так?
Престарелый челядинец в пропыленном фраке пытается отдышаться: видимо, даже столь незначительное усилие для изъеденных табаком легких оказалось чересчур тяжким.
- К вам гость, - скрипит он.
- Кто таков?
- Винч, - кратко отвечает Салоп. Два-три слога - вот и все, что ему под силу выговорить за раз.
Мистер Хантер недоумевает про себя: и что же могло выманить изнеженного поверенного в Вороний переулок в такой день? Пока ответ неясен.
- Хорошо. Я его приму.
Слуга кивает и, шаркая, удаляется в коридор. Спустя какое-то время в дверном проеме возникает тучная фигура поверенного, затянутая в темно-сиреневый костюм.
- Заходите, Винч, заходите. Какой, однако, сюрприз! Боюсь, цель вашего визита ставит меня в тупик. Просветите меня, будьте так добры.
Поверенный Винч раболепно семенит в комнату, усиленно пряча глаза от мистера Хантера. Похоже, он необычайно взволнован или во власти нерешительности, или, может быть, смущен, или слегка робеет; или все это одновременно: он облизывает губы, он елейно улыбается, он не поднимает головы, словно опасаясь, как отреагирует мистер Хантер на одно только его присутствие. Шляпу он снимает едва ли не подобострастно и неловко кланяется, точно школьник, заслуживший порку.
К вящему удивлению поверенного, мистер Хантер, похоже, воспринял его визит как само собой разумеющееся. Ни в голосе его, ни в лице не ощущается ни следа недовольства; так что поверенный Винч всерьез обеспокоен. Что-то здесь не так, заключает он. Где праведный гнев? Ни тени праведного гнева! Где ярость при мысли о том, что собственный поверенный приставил к нему соглядатая? Никакой ярости! И что же за каверзу такую затевает его светский молодой клиент? - гадает мистер Винч.
- Вы... кхе-кхе!.. вы уверены, что... гм... вас, часом... гм... ничего не удручает, сэр?.. Кхе-кхе!
- Удручает? Вы о чем? Боюсь, я вас не вполне понимаю. Право же, Винч, да не стойте вы столбом и не тряситесь так! Что за дело вас привело? Или вы вздумали нанести мне светский визит?
Мистер Винч, окончательно уверившись, что каверзы не миновать, опасливо вручает мистеру Хантеру конверт, сообщая, что в нем учредительные документы, а именно протокол взаимных обязательств относительно совместного предприятия, в котором мистер Хантер намерен поучаствовать наряду с мистером Иосией Таском из фирмы "Таск и К°". Мистеру Хантеру отлично известно о взаимоотношениях между скрягой и мистером Бобом Найтингейлом и о настоящем положении дел в том, что касается мистера Таска и табличек из электра, однако о протоколе взаимных обязательств мистер Хантер слышит в первый раз - и теперь, в свою очередь, озадачен и подозревает какую-то каверзу.
- Совместное предприятие? "Таск и К°"? О чем вы, Винч? Что еще за чушь?
Постреливая глазами туда-сюда, поверенный кивает на конверт, давая понять, что вложенный в него документ содержит в себе ответы на все вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67