Но Долф ничего не сказал им. Он с ожесточением скатал свою куртку, положил ее под голову и, примостившись спиной к огню, закрыл глаза.«Все-таки они настояли на своем, — устало думал он. — Не хотят прислушаться к здравому смыслу, пусть пеняют на себя. Я сделал все что мог. Это конец…» ОБВИНЕНИЕ В ЕРЕСИ Поход, назначенный на следующий день, не состоялся. В предрассветный час в палатке Николаса разразился переполох: Ансельм и Йоханнес, скорчившиеся от резей в животе, катались по земле. Отец Тадеуш, вызванный из лазарета, ничем, кроме молитвы, не мог помочь страдальцам.— Кликните Рудолфа ван Амстелвеена, — посоветовал он. — Юноша знает толк в недугах.Полусонный Долф заглянул в палатку и озадаченно уставился на задыхающихся монахов. Он смотрел на землистые, искаженные судорогой лица, и ужас подкрадывался к нему. Что с ними стряслось? Температуры, по всей видимости, у них нет.Ансельму было особенно худо. Он вопил благим матом, словно внутренности ему обжигало каленым железом.Спазмы мучили его, лоб покрылся испариной. Очевидно, за все свои сорок лет он не попадал и такую переделку. Даже Долф, не испытывавший к Ансельму ничего, кроме ненависти, готов был пожалеть его. Николас беспомощно суетился рядом. В дальнем углу испуганной стайкой жались друг к другу вельможные отпрыски. Один Каролюс склонился над больными.— Что с ними? — поднял он глаза на Долфа.— Не знаю, может быть, отравились?— Чем они могли отравиться? Мы все ели вчера на ужин рыбу, жареных куропаток, выпили по чашке травяного настоя. Почему же никто, кроме них, не заболел?«Я сам бы хотел знать», — размышлял Долф.Он положил ладонь на влажный лоб Ансельма и произнес успокаивающим тоном:— Не тревожьтесь, святой отец. Мы не покинем вас и, уж конечно, не заставим идти пешком. Вас с отцом Йоханнесом повезут вместе с другими больными.— Надо отменить выступление! — не выдержал Николас.— Отчего же? — с непроницаемым видом поинтересовался Долф. — У нас, конечно, много больных, но ведь никто не стал задерживаться из-за них. Не вы ли сами настаивали вчера на том, чтобы выступить в путь?Николас растерянно смотрел на него.— Но, Рудолф… ты же видишь, им совсем плохо, они не выдержат перехода! — взмолился он.— Многие другие больные тоже навряд ли выдержат его, — с напускным безразличием заметил Долф. Он искренне наслаждался поворотом событий.— Нет, нет, я не хочу идти дальше! Только не сейчас! — вскричал Николас.— Ну что ж, раз ты так решил, — сурово произнес Долф, едва сдерживая ликование, — надо перенести их в лазарет.Йоханнес, с трудом переведя дух, подал свой голос:— Оставь нас в палатке: желудочные колики не заразны.Его слова вновь возродили тревогу в душе мальчика.А вдруг это холера? Кажется, она именно так начинается…На помощь ему пришел дон Тадеуш.— Болезнь может оказаться заразной, — сказал он. — Нужно все-таки положить их отдельно, так будет лучше для всех.— А кто же будет ухаживать за ними? — возмутился Каролюс.— Я, — решительно ответил Долф.
На безопасном расстоянии от больных скарлатиной были сооружены еще две постели для занедуживших монахов. Ансельм и Йоханнес корчились от боли, Долф неотлучно находился при них. Приступы колик вызывали у них жесточайшую боль и понос. Долфу пришлось не раз отстирывать их грязную одежду в небольшом пруду.Подавляя отвращение, он гнал прочь мысли о холере. Ах, с каким удовольствием он швырнул бы эти рясы в костер!Только к вечеру выяснилось: предосторожности Долфа совершенно излишни. Заметив Леонардо, Долф остановил его:— Не подходи близко — я еще не знаю, что с ними.Студент беззаботно усмехнулся и, не обращая внимания на его слова, подступил к измученным страдальцам.— Совсем плохо? — удовлетворенно спросил он.Долф, побелев от ужаса, тянул его в сторону.— Леонардо, а может быть, это холера?Итальянец насмешливо взглянул на Долфа:— Довольно с нас эпидемий, Рудолф ван Амстелвеен. Больше не говори таких слов, не искушай судьбу. Успокойся, это не холера и не какая-нибудь зараза. Через неделю эти двое будут в полном порядке, я тебе обещаю.— А ты откуда знаешь?Леонардо пожал плечами.— Да так, случайно, — пробормотал он.— Ах ты плут! — радостно вскричал Долф. — Теперь я понял: ты подмешал им что-то вчера в еду, Как снадобье, чтобы уложить их на несколько дней. О Леонардо, я никогда этого не забуду! А ведь по совести я должен порицать твой поступок.— Что ты и делаешь, — заулыбался студент.К этому времени уже более семидесяти малышей, вырванных из когтей Багряной Смерти, быстро шли на поправку. Для некоторых, напротив, надежды на выздоровление не было, они умирали один за другим. Новых случаев болезни по-прежнему не обнаруживалось, и Долф уверился в том, что победа в схватке с Багряной Смертью остается за ним. Он распорядился зарыть могильную яму и забросать ее камнями. Еще целые сутки на вершине погребального холма пылал костер, а затем насыпь увенчал деревянный крест. У могилы собрались тысячи детей, вместе с ними были Николас и все три монаха. Бывший подпасок обратился к ним:— Дети! Господь явил нам свою милость. Он изничтожил Багряную Смерть, которая обрушилась на наше воинство. Он не допустил гибели благочестивых отцов, посланных в помощь мне возглавить наш поход. Возблагодарим же всевышнего, дети. Завтра мы отправляемся в путь и вскоре вступим на горные тропы. Альпийские перевалы выведут нас прямо к морю, и там Господь совершит чудо. Помолимся, дети.Около двух недель провели они на морском берегу, эпидемия затухла. Теперь Долф постарался собрать вместе всех малышей, перенесших скарлатину, и обеспечить им хорошее питание, чтобы скорее восстанавливались силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106