— Видишь ли, Бекка, в городах тоже есть определенные порядки, как и у нас. Все создания ведь равны перед лицом Господа и Господина нашего Царя. Тот человек, что был особенно очарован твоим братом, по положению был ниже альфа. И вообще выглядел замухрышкой. Если б я не был уверен в противном, я бы его даже в противоестественности заподозрил.
— Но они же не потерпят такого в городах, правда, не потерпят, па?
— Не потерпят. Высокие стены не меняют внутренней сущности людей и не делают их менее богобоязненными. Там разделываются с грешниками точно так же, как и у нас.
Бекка кивнула, вспомнив случай, о котором, судя по всему, отец думал, что он ей неизвестен. Она была еще слишком мала для работ в поле, когда это случилось, но уж и не такое дитя, чтоб не понимать подслушанного. Один из низших по рангу работников и один из ее родичей — совсем еще подросток… Их застали во время…
Мерзость перед лицом Господа!
Бекка не была уверена в точном значении этих слов, но ей нередко доводилось слышать их в часы, последовавшие за этим открытием, и она видела результаты. Шепоток бежал по хутору, будто огонь, прыгающий по сухим веткам. Мужчины и женщины воззвали к Бабе Филе, которая вышла из своего логова на чердаке, чтобы произнести ритуальный приговор из Писания. О приговоре известили работавших в поле. Детям было приказано не выходить за пределы гостиной большого дома, и к ним приставили одну из девушек для присмотра. И все-таки Бекке удалось узнать о том, что случилось. Мерзость! Интересно, они там, в городах Коопа, действуют так же, как мы, а если да, то как приводят в исполнение приговор?
Пол, однако, не имел времени на анализ проблем горожан. Ему явно не терпелось поведать такому внимательному слушателю дальнейшую историю Елеазара.
— Ну, замухрышка он или нет, но старшина купцов его выслушал и сказал, что мальчик, возможно, обладает нужными данными, но что сам старшина что-то не слыхал по сети, чтоб какие-то города нуждались в притоке новой крови. Тогда тот купец стал с ним спорить, да так яростно, что я ушам своим не поверил.
Тут Пол пожал плечами, вновь вспомнив о недоступном пониманию поведении людей из Коопа.
— Он кричал, что если они будут тянуть, то с мальчиком может что-то стрястись, а еще хуже, его может перехватить какой-нибудь другой… не помню, как он его назвал. Илик, что ли… Знаешь, их очень трудно понять, особенно когда они начинают говорить о своей жизни в городах. Впрочем, я слыхал, будто эта жизнь мало отличается от нашей жизни, только одни и те же вещи называются по-разному — сети какие-то, илики, Коопы, и наверняка один лишь Господин наш Царь знает, как они называют наши фермы, сообщества, кровные семьи и Имения…
— Неужели только этим отличается, па? — спросила Бекка, неотрывно глядя на блестящий от смазки револьвер. — Только названиями?
Пол опять пожал плечами.
— Все мы люди, что тут, что там. Не стоит верить всем этим россказням о сытной и теплой жизни в городах. У тебя слишком хорошая голова, чтоб быть сбитой с панталыку такими дурацкими байками. Я тебе верно говорю — они люди, такие же люди, как ты или я.
Пол откашлялся, сплюнул и продолжал:
— Ну так вот… Этот парень, что хотел получить твоего брата, спорил со все большей яростью, но начальник был непоколебим. Вот так и надо, — подтвердил Пол. — Но, видно, и на него подействовало соображение, что какой-нибудь другой илик может перехватить нашего Елеазара. Поэтому он отвел меня в сторонку.
И мы договорились как мужчина с мужчиной. Я должен был пообещать, что не отпущу мальчика с каким-нибудь независимым торгашом, что бывают у нас еще до весны; а он сообщит мне еще до жатвы — ну, передаст с кем-либо, — да или нет, то есть возьмет он осенью Елеазара или не возьмет.
— А если бы другие торговцы прибыли к нам осенью?
Пол широко улыбнулся, вспомнив о том, уже давно исчезнувшем торговце.
— Что-то говорило мне, что, что бы там ни случилось, даже если бы потребовалось перевернуть землю, тот парень обязательно будет руководителем каравана, который явится сюда к жатве. Даром что он такой замухрышка. Так оно и вышло. Сам он тогда ничего этого еще не знал, но жутко хотел, чтоб Елеазар попал именно к его илику. Он сказал, что пошлет мне слово с верным человеком, если в его общине вдруг да появится вакансия. И когда я получу это уведомление, то сразу же должен снарядить Елеазара в город, дав ему в охрану самых сильных родичей.
— Понятно, — сказала Бекка, глядя, как свет лампы играет на стволе оружия. Револьвер был старый, даже еще более старый, чем те, о которых говорилось в рассказах. (В той книжке, что часто падала с полки, когда Бекка вытаскивала ее из ряда других, рисунки таких пистолетов были. Книжка имела мягкую обложку, хрупкие желтоватые страницы, а вот о чем там писалось…) Бекка не могла оторвать глаз от оружия. Может, произведено оно недавно, но по старинному образцу? Этого она не знала. — Так вот, значит, зачем он дал тебе оружие? Чтоб защищать Елеазара на пути в город.
— Все верно, кроме того, что никто меня до окончания жатвы ни о чем не известил, а после праздника сразу же появился сам торговец. Он забрал с собой Елеазара, но, видать, запамятовал, что оставил мне эту штуку. — Пол почесал голову. — Даже горожане, случается, что-то забывают. Ну а я не видел особой нужды напоминать ему об этом.
Пол взял оружие и стал поворачивать его, чтоб Бекка могла рассмотреть револьвер под разными углами. Бекка и не думала шарахаться в страхе, несмотря на все, что читала в книжках и слышала от других. Разве па не посоветовал ей не верить глупым россказням? Что-то в ней настоятельно требовало не ограничиться рассмотрением одной лишь внешности оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151