Заставил себя запить. Кажется у него на столе выдыхалось откупоренное перно. Но он не почувствовал бы, будь это даже чистый спирт.
Так не годится, всерьез разозлился на себя Сергей. Пока генеральный папа не вызовет, нужно срочно чем-то занять мозги. Например, прокумекать, что эти двое терли в сортире? Халдей что-то передал, завернутое в бумагу. Передал не здесь – в зале – где врядли сыщется два бугая, посторонних в нашем деле, а передал в сральнике. Тишком от прочих. Будто что-то западловое.
Сергей оглянулся на лопоухого халдея. А тот, оказывается, тоже косяки давит, но только нарвался на взгляд Шрама, сразу потупился в персональный поднос. Как неродной.
Вернулся за свой столик вшивый. И сразу масса лишних движений. Галстук туда. Запонки проверил. Почесал ладони. Салфеткой промокнул лоб. Галстук обратно... Что же такое особенное ему вручил халдей?
Сергею стало настолько интересно, что он вторично посетил сортир и нашел в кабинке желтую упаковочную бумагу и обрывок шпагата. Рыться в этом было в падлу, и вопрос завис. Что же было завернуто в бумагу? Наркота? Но почему передача состоялась втихаря, ведь вокруг все свои? Может, вшивый стремается, что подсел на наркоту, и не жаждет, чтобы коллеги прочухали?
Но неужели он такой дебил, что не шарит? После праздника метрдотель прогонит всех до единого халдеев через посиделки и выжмет не только статистику, кто, что и сколько любит пожрать, а и кто какие любезные-нелюбезные слова про Михаила Генадьевича гнал. Значит, тихариться с наркотой смысла нет.
Значит, что-то иное передал лопоухий халдей. Плюнуть и забыть? Но запутка хлорным осадком въелась в извилины. И тогда Сергей, поймав очередной вороватый взгляд лопоухого, подманил того властным щелчком.
– Слушаю. Что желаете? Не я обслуживаю Ваш столик, но с удовольствием передам заказ обслуживающему Вас официанту.
– Так таки ПАКЕТОМ и передашь? – хамски зевнул Сергей, как бы между прочим выделив слово «пакет».
– Не понял? – побледнел, как сгущенное молоко, халдей.
– Ты всем, если надо, ПЕРЕДАЧИ маалявишь? – с понтом равнодушно педалировал Шрамов схожее слово. С учетом, чтобы вшивый расслышал только «передачи».
– Мне нужно обслужить другой столик. Обслужу и сразу вернусь к Вам, – заблеял порывающийся драпануть халдей.
– С... вернешься? Да ты не человек, а СВЕРТОК какой-то! – теперь вшивый должен был услышать слово «сверток».
Наверное, услышал. Наверное, очканул выше крыши. Потому что, как сидел, так с места в карьер и сорвался из-за столика, даже не понадкусывав икру с блинами. И быстро-быстро, как говорит дядька Макар – «швыденько-швыденько», заканал на выход. И вот тут уже в Сереге окончательно очухался охотник. Тут уже было не важно, в какую историю Шрамов встрял, какой гадюке на горло наступил, какой гнойный прыщ выдавил. Убегают – догонять! Потом разберемся в пасьянсе, кто прав, а кто виноват.
Вшивый соблюдал приличия – не побежал, типа сторонник спортивной ходьбы. Значит, и Сергей бежать не будет. Сергей ринулся следом только чуточку быстрей, чем делающий ноги гражданин, только чуть ловчее огибая столики и разминаясь с халдеями. И выигрывая то там полсекунды, то сям.
Коридор. Пузатые хрустальные люстры, пузатые голые телки на картинах в сусальных рамах. Вшивый затравлено оглянулся, слабый на дыхалку – он почуял, что за здорово живешь не соскочит. Не останавливаясь, полез в штаны – правой рукой под ремень у левого бедра – очень знакомый Сергею жест и здесь неожиданный. Ибо униформенные братки на входе всех гостей облапали по самые помидоры, чтоб никто не смог верховному папе устроить огнестрельный сюрприз.
Сергей почти догнал вшивого. Вшивый почти вытащил из-за брючного ремня ствол, да только ствол оказался с навернутым глушаком, и из-за этого «почти» – не считается. Дольше времени и более галантного обхождения при вынимании такой ствол требует. А уже близко замаячили пока не врубающиеся, но учуявшие передрягу рожи доселе скучавших на выходе униформенных братков.
И вот, дотянувшись в рекордном прыжке, подсек носком Шрамов улепетывающего засранца. Вот рука падающего ниц козла наконец выпустила волыну. И вот растянулся вшивый гражданин мордой об паркет, а пистолетик загремел рядом. И чтоб ханыге не приспичило снова за пистолетик ухватиться, один из братков мишкой косолапым навалился сверху, типа блокирует.
– Я – Шрам. Сергей Шрамов, – предъявляя пустые руки, сообщил Сергей второму мордовороту, – Я эту гниду выпас и погнал.
Мордоворот неожиданно оказался с мозгами. Поглядел на приплюснутого к полу, поглядел на Шрама, попрокачивал секунд с пять расклад в башке и миролюбиво откликнулся:
– Еще есть что сообщить?
«Сообщить?», грустно улыбнулся Шрам. Да ты, боец, из бывших ментов. Мало платили, наверное. Это было неприятно, будто вместе с ягодой малины зажевал сосавшего ее лесного клопа. Но не Сергею судить генерального папу.
– Есть. Ствол ему халдей передал. Такой, с красными оттопыренными ушами и чубчиком под Гитлера. У параши передал. Там в ведре и фантик от ствола валяется.
– Возвращайтесь на место. Мы во всем разберемся, – угрюмо, но миролюбиво посоветовал Шраму бывший мент.
И Шрам вернулся. Девушка к его приходу пела:
О, говори хоть ты со мной,
Подруга семиструнная!
Душа полна такой тоской,
А ночь такая лунная!
Но теперь Шрамов не пускал жгучие, как слезы, слова внутрь. Он равнодушно дошкарябал вилкой тарелку. Ну, почти равнодушно. Равнодушно опустошил бокал. Ну, почти равнодушно, если быть честным перед собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88