— Да идите вы к черту, святоша проклятый! — Янек с силой оттолкнулся от Басова, вскочил на ноги, подхватил двустволку и зашагал прочь. — Я сам найду эту поворотную точку! — прокричал он. — Если теперь я точно знаю, что она есть, то обязательно найду. И не нужно мне ваших подсказок.
— Ищи, — догнал его голос Басова. — Только помни про домашнее задание, которое я тебе дал.
— К черту ваши задания! — крикнул Янек и обернулся.
Басова позади уже не было.

* * *

— Пан, русские, кажется, ушли. — Голова старого Мозеса свесилась в подпол. Вы можете выходить.
— Спасибо. — Янек поднялся по скрипящей деревянной лестнице в сарай, подошел к выходу и тут же закрыл рукой глаза, ослепленные ярким дневным светом. Где-то в отдалении гремела канонада. — Не знаешь, австрийцы далеко?
— Да, видать, близко. Русские уж больно спешно отходили.
— Бежали?
— Нет, в порядке отошли. Я слышал, что русский офицер говорил, будто создалась угроза их флангам, и они отошли на другую позицию. Это не битое войско, пан. Боюсь, эта война еще надолго.
— Все равно отступают, — злорадно ощерился Янек. — Скорее бы уж австрийцы подошли.
— Пан так радуется, будто он австриец, а не поляк.
Янек пристально посмотрел на Мозеса:
— Австрийские власти допускают автономию Польши, а русские всегда душили польскую свободу. Да к тому же австрийцы все же католики, а Австро-Венгрия — европейская страна. Или тебе хотелось бы жить в азиатской Русской империи?
— Ох, не знаю, пан. Мозес далек от политики. Когда был погром, ко мне пришли из соседнего местечка мужики, заводилой у которых был здешний корчмарь. И я вам честно скажу, пан, будет здесь Россия, Австро-Венгрия или независимая Польша, ни корчмарь, ни мужики из соседнего местечка отсюда никуда не денутся. Поэтому старый Мозес только хотел бы, чтобы полиция в уезде не допускала погромов. А чья это будет полиция, Мозесу то не важно.
— Если ты заботишься только о себе, почему укрыл меня?
— Вам нужна была помощь, пан. Я вам дал ее. Как знать, может, когда-нибудь помощь будет нужна старому Мозесу, и пан поможет ему или кому-то из его семьи. Когда люди живут тяжело, пан, им не до высоких идей. Тогда они просто выживают. А когда люди выживают, они понимают, что не надо вредить друг другу. Друг другу надо помогать.
— Тоже философия, — усмехнулся Янек. — Но я думаю, Мозес, это потому, что у евреев нет своего государства. Если бы существовал независимый Израиль, вы бы сражались за него так же, как и мы, поляки, за свою Польшу.
— Наверное, — пожал плечами Мозес. — Только, пан, я думаю, что не в государстве дело. У каждого человека свой опыт. Опыт Мозеса говорит, что не важно, в каком государстве живешь, а важно, как живешь.
Янек хотел что-то ответить, но его внимание привлекла группа людей, идущих от леса к дому Мозеса. Приглядевшись, он увидел, что те одеты в незнакомую военную форму и держат в руках винтовки.
— Ну вот, пан, кажется, дождался австрийцев, — заметил Мозес, поглядев в том же направлении. — Но я бы вам посоветовал все же уйти в дом. Солдаты на фронте очень часто стреляют просто на всякий случай. Своя жизнь дороже, чем чужая.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Янек.
Он отошел в глубь сарая. Мозес последовал за ним. Минуты тянулись бесконечно долго. Наконец рядом с сараем послышались тяжелые шаги нескольких десятков людей. Грубый голос воскликнул по-немецки:
— Эй, есть кто в доме?
Янек и Мозес переглянулись.
— Отвечай, — прошептал Янек. — А то огонь откроют, если обнаружат.
Мозес понимающе кивнул и, неожиданно сделав плаксивое лицо, воскликнул на немецком с диким акцентом:
— Е-е-е, господин офицер! Только не стреляйте!
Он бросился к выходу. На пороге его встретил молодой офицер с пистолетом в руке. Двое солдат забежали в сарай, подхватили под руки Янека и подтащили к выходу.
— Кто этот человек? — указал офицер на Янека.
— Он посторонний. Просил ночлега. — Мозес подобострастно кланялся офицеру.
— Кто ты? — Офицер с интересом рассматривал добротную одежду Янека, которая явно не могла принадлежать жителю маленького местечка в Галиции.
— Я поляк, — ответил ему Янек по-немецки. — Бежал из русской ссылки. Хочу воевать в польском легионе генерала Пилсудского.
— Значит, ты перебежчик?
— Я не перебежчик, я поляк. Я хочу сражаться в австрийской армии.
— А я думаю, что ты шпион, — неожиданно объявил офицер. — Взять его!
Двое солдат схватили Янека за руки, но тот, опершись на них, толкнул офицера ногами в грудь, опустился на ногу одному из державших его солдат, высвободил руку из захвата и ударил ею в челюсть второму. Заскочив тому за спину, отобрал винтовку, подсек под ноги и перехватил за шею, замкнув пальцы на сонной артерии, Немедленно пятеро стоявших рядом солдат вскинули винтовки, но выстрелить никто не решился. Прикрываясь придушенным и обалдевшим от неожиданного поворота событий солдатом, Янек отступал к стене, угрожая австрийцам винтовкой.
— Я не шпион! — громко выкрикнул он по-немецки. — Я поляк. Я бежал из русской ссылки, чтобы перейти в войско генерала Пилсудского. Доставьте меня в расположение польских частей. Это все, о чем я вас прошу.
На лицах солдат отразилось крайнее удивление, Офицер наконец нащупал на земле оброненный им пистолет и резко поднялся на ноги.
— Вы оказали сопротивление армии Австро-Венгерской империи! — взвизгнул он.
— Что здесь происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114