Притом рабы, вышедшие из клеток, но оставшиеся рабами в душе. Оттого-то столько крови и жестокости с обеих сторон. Оттого и поражение белых. Рабов попросту больше. Да и человеку свойственно симпатизировать угнетенному, а не угнетателю. И оттого же грядущая тирания. Даже умывшись кровью, эта страна так и останется страной рабов.
Выходит, я все сделал правильно, вся моя политика выстроена верно. Чтобы демократия могла выжить, надо ослабить и красных и белых. Это единственный шанс. И то, что я решил сделать сегодня, — полностью оправдано».
Чигирев взбежал на ступеньки крыльца Зимнего дворца и предъявил документы дежурному офицеру. Тот, быстро проверив бумаги, распахнул перед ним дверь. Через несколько минут историк предстал перед председателем Временного правительства России.
— Здравствуйте, Сергей Станиславович, — поднялся ему навстречу из-за тяжелого резного стола Керенский. — Что за спешка? Почему вы хотели видеть меня столь срочно?
— У меня есть достоверные сведения о месте пребывания Ульянова-Ленина.
— Вот как? — Керенский вновь опустился в кресло и жестом пригласил Чигирева садиться напротив. — И где же он?
— В Финляндии, у самой границы. В нескольких верстах от Сестрорецка река Сестра широко разливается, образуя озеро. Там, на финском берегу, он и скрывается в шалаше вместе с Каменевым. Сведения абсолютно надежные.
— Меня поражает ваша информированность, Сергей Станиславович! Надо признать, большинство ваших оценок и предсказаний оказались абсолютно верными. Судя по всему, у вас большая агентурная сеть.
— Небольшая, зато эффективная.
— Это-то меня и беспокоит. Менее всего мне бы хотелось, чтобы в новой демократической России возрождались традиции имперской жандармерии. Вы — товарищ министра юстиции. Однако, как мне кажется, вы давно уже играете в моем аппарате совсем иную роль.
— Всякая демократия лишь тогда чего-то стоит, когда умеет защищаться, Александр Федорович. Кажется, вы сами любите использовать эту формулу в своих речах.
— Да, знаете, неплохой лозунг вы мне подкинули. Чеканно и абсолютно точно. И все же я категорически против возрождения традиций слежки за гражданами России.
— К сожалению, когда дело касается врагов общественного порядка, даже мы бываем вынуждены прибегать к не слишком популярным мерам. Ведь наши противники зачастую действуют скрытно.
— Доля правды в ваших словах есть. По вашему совету мы установили слежку за генералом Корниловым и действительно убедились в существовании крупномасштабного военного заговора. Но вот в отношении большевиков… Конечно, события первого июля Речь идет о первой попытке большевиков и левых эсеров захватить власть насильственным путем 1 июля 1917 года. Мятеж был подавлен, а его лидеры, в том числе и В. И. Ленин, были вынуждены скрываться от преследований.

наглядно показали, сколь велики амбиции этих господ. Но я все же убежден, что у демократической России врагов слева нет. Вся опасность исходит от монархически настроенного офицерства и чиновничества.
— Я бы не стал этого утверждать. Крайности сходятся. Левоэкстремистские группировки вполне могут сомкнуться с правоэкстремистскими. То, что они впоследствии перережут друг другу глотки, нас мало интересует. Вначале они прикончат нас.
— Ну, это вряд ли, Сергей Станиславович, — добродушно усмехнулся Керенский.
— Надеюсь. Но, в любом случае, большевики и левые эсеры в состоянии применить те же методы, что и генералы-монархисты. Поэтому я настаиваю на немедленных и жестких мерах против их руководства. Тем более вы как юрист прекрасно понимаете, что поводов для возбуждения против них уголовного дела уже более чем достаточно. Попытка государственного переворота — раз. Финансирование из германского Генштаба — два. Организация саботажа на военных предприятиях во время войны — три. Я собрал вам достаточно документов, чтобы подтвердить все эти обвинения.
— Достаточно, — согласился Керенский. — Что-то я смотрю, совсем вы не любите левых радикалов. Ладно, я дам распоряжение об аресте Ульянова.
— Я бы просил вас выделить мне воинский отряд для проведения этой операции. Проходить она должна без лишнего шума.
— Почему? — Керенский удивленно взглянул на собеседника. — Вы хотите провести эту операцию тайно? Не уведомляя власти Финляндии? Это, знаете ли…
— Я более чем убежден, что деятельности Ленина симпатизирует множество людей, вошедших в новые органы власти и у нас, и в Финляндии. Если бумаги пойдут по обычной бюрократической цепочке, Ленина, скорее всего, предупредят. А я вам уже говорил, что считаю большевиков куда более опасными, чем генералов. Прошу вас разрешить мне провести операцию лично. Тем более что ордер на арест Ульянова-Ленина прокуратурой уже выписан.
— Ну ладно, — недовольно поморщился Керенский. — Вечно эти ваши тайны мадридского двора. Берите взвод из моей личной охраны.

Утренний туман над водой еще не рассеялся, когда несколько лодок подошли к берегу. Выскочившие из них солдаты с винтовками наперевес ринулись в близлежащие заросли.
— Тихо! — шепотом скомандовал Чигирев. Он первым прыгнул на берег и теперь шел впереди. На нём была офицерская полевая форма без знаков отлиния, а в кобуре на поясе висел тяжелый «люгер», — Поручик, прикажите своим людям рассредоточиться и цепью следовать в указанном мной направлении, — Слушаюсь, гражданин товарищ министра, — отозвался командовавший отрядом поручик и тут же передал команду по цепочке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114