В 50 саженях от батареи из подвала в погребе казака Ивана Губина начали рыть. Пугачев «сам в стене, зачертив три аршина в ширину и три аршина в длину», показал, как вести работу. Ее делали 11 плотников и 150 рабочих, во главе их Пугачев поставил мордвина Якова Кубаря. «Государь» все время следил за ходом работы, приказывая делать отдушины в подземной галерее, не шуметь. Когда, по расчетам, подкоп подошел в нужное место, там поставили бочку с 10 пудами пороха.20 января Пугачев вместе с Кубарем и одним из работников спустились в подкоп. Установили свечу на бочке. Когда она догорела, раздался взрыв. Но он оказался не очень эффективным — подкоп подошел не к батарее, а к пустому погребу. Часть контрэскарпа, крепостного вала, разрушилась, осела в ров, засыпав его наполовину. В этом месте, как Пугачев приказал заранее, и начался штурм. Участвовали в нем, помимо казаком, их жены и дочери, малолетки, купцы, «барские люди», татары, калмыки, мещеряки. До 200 человек спустились в ров, с помощью лестниц пытались забраться на вал. Их встретили в штыки, лили на них кипяток, вар, сыпали горячую золу. Атака захлебнулась. На тех же, кто не смог спустится в ров, обрушился орудийный и ружейный огонь; понеся большие потери, казаки отступили. Штурм продолжался девять часов, но успеха не принес. Оставив около 400 убитыми, Пугачев отступил. Потери гарнизона составили около 40 убитых и раненых.На следующий день восставшие продолжали вести огонь по крепости. Усилили караулы. Но штурм не возобновили — надежды на успех было мало. Пугачев, собираясь уехать в Берду и посоветовавшись с казаками, приказал им выбрать себе атамана. Казаки называли как наилучшего кандидата Никиту Афанасьевича Каргина, человека решительного характера, набожного. Он жил в пустыне «для спасения своей души и богомолия», но в это время как раз приехал домой — захотелось с семьей повидаться. Пугачев призвал его к себе, внимательно осмотрел и отпустил:— Поди теперь домой, а впредь будешь ты мне надобен.Через несколько дней созвали круг. Туда явился Пугачев с Каргиным. Казак Иван Леонтьевич Герасимов прочел пугачевский манифест, и казаки еще раз услышали о пожаловании их землями, Яиком-рекой, ее притоками и протоками, всякой вольностью. Вперед вышел «император»:— Извольте, Яицкое войско, выбрать себе атамана и старшин по-прежнему вашему обыкновению, кого хотите. Отдаю это на вашу волю. Если выбранные атаманы и старшины не станут делать войску угодность и казаки будут ими недовольны, то отдаю на их волю — хоть через три дня старого атамана и старшин сменить, а на место их выбрать других старшин в кругу по общему совету.Казаки встретили речь Пугачева с благодарностью и воодушевлением:— Довольны, батюшка, надежа-государь, вашею царскою милостью!— То-то отец-то отдает на нашу волю выбор атамана!— Он старинный наш обычай по-прежнему хочет восстановить!После обсуждения атаманом избрали Никиту Каргина, сотниками — Афанасия Перфильева и Ивана Фофанова. Правда, соблюдая старинный этикет, они отказывались. Каргин, «не желая быть в таком большом достоинстве», пал на колени перед Пугачевым:— Помилуй, Ваше величество! Я этой должности за старостью и неумением грамоте снести не могу!— Как! Так ты поэтому мне служить не хочешь! Весь мир теперь обращается ко мне, а ты один хочешь противиться?!— Я рад тебе послужить!— Поздравляю вас, войско Яицкое, — Пугачев обратился к казакам, — с выбранными вами старшинами! Будь по-вашему, я воли с вас не снимаю!— Благодарствуем, — кричали все, — на твоей царской милости!«Государь» направился в свой «дворец» — дом Толкачева. А круг продолжался — трех выбранных старшин казаки вызвали в середину и, сняв шапки, стали с поклонами просить их занять должности:— Пожалуй, господин атаман, и старшины! Примите на себя этот труд, послужите нам, Яицкому войску, верою и правдою!— Мы, Яицкое войско, — Каргин и его товарищи из приличия, но не очень настойчиво, снова отказались, — не имеем большого разума, да и недостойны управлять вами.«Но напоследок, — по словам Перфильева, — по многим с обеих сторон перекорам, приняли на себя налагаемые чины», показав тем самым, как и полагалось по обычаю, свое бескорыстие, заставив казаков упрашивать себя и т. д.— Ну, будь воля ваша, Яицкое войско! — этими словами Каргин, Перфильев и Фофанов выразили окончательное согласие, вступили в свои должности.Пугачев дал им право разбирать судебные дела, наказывать провинившихся, но за незначительные преступления. По «важным винам» (преступлениям) полагалось сообщать Военной коллегии, от которой и «ожидать указ».Процедура избрания нового атамана Яицкого войска, его помощников, под эгидой «государя», в роли которого выступал Пугачев, свой, «мужицкий», «казацкий» царь, очень интересна, важна с точки зрения того, как мыслили себе предводители Крестьянской войны будущие порядки в случае ее общей, так сказать, победы. Пока они одерживали победы частные, местные, но уже начали попытки организации своей власти в тех местах, где они стали хозяевами положения. По форме все как будто оставалось по-старому — круг, выбор должностных лиц по общему совету, исполнение ими своих обязанностей под контролем круга, мира, который может их в любой момент заменить, переизбрать. Но при этом нужно иметь в виду важный момент. Этот обычай — функционирование круга, системы выборов атаманов и старшин — давно и систематически нарушался властями, правительством, и его восстановление само по себе было бы важнейшим завоеванием для казаков и «показачившихся» слоев населения. А ведь восставшие, и это очень существенно, подобные порядки вводили везде, в «неказачьих» местностях, и, как можно попять, собирались ввести по всей стране, как только они восстановят на престоле «императора Петра III».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140