Но я испытываю бесконечную боль, когда думаю о том, как могло случиться, что смертельным врагам – фашистам удалось выследить и схватить более 130 борцов сопротивления в Берлине.
То, что я узнал после второй мировой войны из посвященных этому столь печальному для нас событию публикаций друзей и врагов в Германии и за ее пределами, подтвердило мое предположение, что потери незаменимых тогда борцов против гитлеровского фашизма были бы, несомненно, гораздо меньшими, если бы все члены «Красной капеллы» всегда и везде соблюдали правила конспирации.
Конечно, в те годы бушевала страшная война, умирали миллионы людей. Я далек от того, чтобы читать нравоучения или в чем-то кого-то упрекать. Но думаю, что для правильного понимания прошлого необходимо не только воспевать подвиги, но и критически осмыслить упущения и недостатки в конспиративной работе и в ее организации.
Признаюсь, меня и теперь иногда бросает в дрожь, когда я думаю, что могло случиться со мной, если бы я принял в 1942 году приглашение того весьма подозрительного «старого знакомого из Бреслау» пойти на какой-то прием в квартире некоего, тогда совершенно незнакомого мне доктора Харнака. Приглашавший меня человек сказал, что там часто собирается до 30 противников нацистского режима и ведутся чрезвычайно интересные беседы. Я отклонил тогда это приглашение, заметив, что не намерен участвовать в таких мероприятиях.
Ведь, конечно, рано или поздно гестапо должно было напасть на след регулярно собиравшихся в столь широком кругу оппозиционеров. Так, по моему мнению, случилось и с группой противников Гитлера из буржуазных, мелкобуржуазных и аристократических кругов, собиравшихся в имении Мольтке в Крейсау, где они говорили о необходимости ликвидации нацистского режима и создания буржуазно-демократической республики (эти встречи происходили с 1941 по 1943 год). Как я узнал позднее, в имении Мольтке в соответствии с известной доброй традицией имелась книга для гостей, в которой каждый посетитель должен был расписаться. Упомянутые записи, разумеется, стали также достоянием гестапо и затем сослужили «добрую службу» организаторам убийств в «третьем рейхе».
В этой связи стоит упомянуть о моей беседе с Шелиа с глазу на глаз, состоявшейся где-то в 1942 году. Он спросил меня, буду ли я готов занять после свержения Гитлера и прихода к власти демократического правительства руководящий пост в имперском министерстве экономики. Перед ним на письменном столе лежал длинный список с именами действительных и предполагаемых противников гитлеровского режима, и он намеревался внести в него мою фамилию. Я был поражен такой безграничной наивностью и недооценкой опасности, исходящей от готового на любое преступление врага. И теперь, рассказывая об этой хорошо запомнившейся мне беседе, я все еще испытываю чувство удовлетворения тем, как реагировал тогда на его обращение. Я сказал Шелиа, что принципиально отказываюсь даже мысленно заниматься дележом шкуры еще не убитого медведя. Я настоятельно просил его не вписывать мою фамилию в подобный список и, если она уже фигурирует в каком-нибудь из других его списков, немедленно ее вычеркнуть.
Об этой показавшейся мне авантюризмом деятельности Шелиа я тогда сразу же поставил в известность Ильзу Штёбе. Ведь если Шелиа хотел включить меня в такой список, можно было предположить, что в нем могла быть записана и Ильза в качестве кандидата на один из руководящих постов в каком-нибудь из министерств. Какой смысл заниматься распределением воображаемых постов и составлением списков настоящих или мнимых противников Гитлера, которые могли бы подойти для этих постов! И это делалось в то время, когда следовало прежде всего направить все силы на свержение нацистского режима! Но эту цель невозможно было достичь путем государственного переворота, задуманного в тиши кабинетов представителями правящего класса. Свергнуть нацистский режим можно было лишь тогда, когда широкие народные массы убедятся, что «враг находится в собственной стране». Нацистский режим будет уничтожен, когда Советский Союз и другие силы антигитлеровской коалиции разобьют гитлеровские армии, ликвидируют полицию, эсэсовские отряды и кровавый фашистский суд.
Теперь из многих публикаций о тех страшных годах мы знаем, что немало довольно высокопоставленных противников Гитлера из кругов буржуазии и землевладельцев составляли, имели и носили с собой списки, подобные тому, о котором я говорил выше. В лучшем случае они хранили эти списки в закрытом на ключ ящике письменного стола у себя дома. Составление таких списков происходило чаще всего по методу Шелиа, то есть путем опроса кандидатов, готовы ли они при определенных обстоятельствах занять тот или иной пост, и т.д.
Это означает, что каждый из сборщиков имен возможных противников Гитлера, которые казались подходящими для выполнения тех или иных государственных функций, должен был опросить десятки, если не сотни людей. И это делалось не для того, чтобы побудить их к участию в борьбе против гитлеровского режима, а для того, чтобы иметь списки с достаточным числом претендентов на различные государственные посты, когда будет свергнут Гитлер. При этом среди более или менее решительных противников Гитлера в лагере буржуазии имелись люди с противоположными интересами и взглядами. Одни хотели строить новую Германию в мире и дружбе с Советским Союзом. Другие, как, например, группировавшиеся вокруг Герделера оппозиционеры, стремились к сепаратному миру с США и Великобританией, чтобы иметь тыловое прикрытие для продолжения войны против Советского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186