О потерях наших в этот день нельзя дать даже и приблизительных цифр; можно только сказать, что в 5-м полку потери были весьма тяжкие.
Вообще надо отдать должное 5-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку, который геройски защищал вверенную ему позицию в течение целого дня до полного переутомления и физического, и нравственного. Этой стойкостью полк в значительной мере был обязан редкой энергии и неустрашимости своего командира, полковника Третьякова, который, единственный из начальствующих лиц, вынес непосредственно на себе всю тяжесть боя, остановил всеобщую панику и, после всех этих проявлений мужества и распорядительности, остался тем же тихим, скромным и незаносчивым человеком.
Высокие качества полковника Третьякова, как симпатичнейшего человека и как командира полка, обожаемого всеми его офицерами и солдатами, особенно ярко обрисовывались для всех во время дальнейшей обороны самого уже Артура.
В самом Артуре в начале боя и особенно после получения от генерала Фока, около 12 часов дня телеграммы о бегстве японцев, царили самые радужные надежды...
Только этим отчасти можно себе объяснить то, что в Морском собрании у офицеров флота в этот роковой день играл военный оркестр и царило непринужденное веселье.
На вокзале уже к 11 часам утра начали прибывать поезда с первыми ранеными и с разным военным имуществом, которое тут же сваливалось в кучи в страшном беспорядке.
Санитары едва успевали на носилках уносить страдальцев, а поезда с новыми ранеными все прибывали и прибывали. Многих тяжело раненных находили в вагонах уже мертвыми.
Помню, как теперь, один трогательный случай: в одном из вагонов найден был умерший от ран здоровенный артиллерист, в руках у него судорожно зажат был замок от его орудия. Скромный герой до конца честно исполнил свой долг и, будучи, видимо, тяжело ранен, успел все-таки вынуть замок от своей пушки и, не расставаясь с ним, тихо скончался.
ПРИКАЗ
по войскам Квантунского укрепленного района
13 мая 1904 года
№ 252
Ввиду того, что войска генерала Фока должны будут отойти на Цзиньчжоу, надо объявить всем войскам на батареях и фортах, а также всем караулам и постам, чтобы были теперь особенно бдительны, так как партии японцев и хунхузов могут одиночно проникнуть в крепость, взорвать склады и сжечь запасы. Коменданту завтра же запереть все ворота центральной ограды и поставить караулы, в каждом по 10 человек с унтер-офицером. На день ворота отворять, но часовым всех осматривать. На ночь же запирать и выпускать только вполне удостоверяясь, что это русской, а то не пускать. Железнодорожному начальству и и. д. Начальника военных сообщений строго следить за тем, чтобы после отхода нашего отряда отнюдь бы ни одного паровоза не осталось позади и не могло бы попасть в руки противника. Градоначальнику Сахарову потопить все суда.
Начальник укрепленного района
генерал-лейтенант Стессель

14 мая
Поезда продолжают привозить раненых и больных. На вокзале страшная толчея.
Говорят, что общие потери 13 мая убитыми, ранеными и без вести пропавшими доходят до 1500 человек.
Кроме 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, понесли тяжкие потери и артиллеристы.
Расстреляв все свои снаряды, они вынули замки из орудий, а часть их успели даже взорвать, и начали отходить, покидая свои позиции с разрешения полковника Третьякова. Но по приказанию генерала Фока все артиллерийские офицеры должны были вернуться обратно на позиции и остаться в окопах при пехотных частях. Все это и было ими исполнено. Вообще, поведение артиллеристов в бою при Цзиньчжоу было выше всяких похвал.
Сегодня от одного очевидца и участника боя слыхал интересный рассказ.
На одной батарее один из весьма невзрачных солдатиков, как мало пригодный для работы на самой батарее, был посажен в пороховой погреб для подачи из него зарядов.
Вот наш замухрышка сидит в погребе и исправно подает заряд за зарядом.
Из боязни быть убитым или раненым он не рисковал вылезать наружу и мало интересовался ходом боя.
Видит одно: сыплет японец шрапнель да сыплет. Разбил он в конце концов батарею, перебил много на ней людей, а остальные отступили, забыв про своего товарища в погребе. Видит солдатик, что на батарее притихли, не требуют уже зарядов, дай, думает, выгляну.
Глядь — никого из товарищей уже нет, батарея разбита и несколько японцев ходят по ней.
Смекнул солдатик, что дело дрянь, перекрестился да в погреб. Фитили давно и заблаговременно были выданы, зажег фитиль, дрожащей рукой подложил к полке с зарядами, а сам тягу что есть духу из погреба.
Только выскочил, а японцы на него, но в эту минуту раздался взрыв, нашего героя откинуло назад к оврагу, откуда он, подобрав фалды шинели, кинулся сломя голову к своим.
Так и прибежал этот новый «Архип Осипов» к своим целым и невредимым.
К несчастью, фамилия этого героя осталась неизвестной. Не такое время было в те минуты, чтобы фамилии спрашивать и героев записывать, а их не мало в этом бою объявилось.
Наши миноносцы к концу боя 13 мая вышли в море. Почти тотчас же один из них наскочил на камень и был взорван своими товарищами, другие же говорили, что на него наскочил другой миноносец и перерезал его пополам. Так или иначе, но погиб один из лучших миноносцев, «Внимательный», французской постройки, стоящий, как мне говорили, тысяч 600.
Какое понес наказание его командир, не знаю.
ПРИКАЗ
по войскам Квантунского укрепленного района
мая 14-го дня 1904 года
№ 253
1) Вчера в 10? часов вечера, когда 4-я В.-С. стр. дивизия в полном порядке начала отходить от станции Нангалин, несколько человек, ошалевших людей, выстрелили и перепортили до 25 человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107