Но он был не брит, и была суббота. Скрипач отправился к ребе. Приходит, видит — ребе сидит у зеркала и бреется. «Зачем пришел?» — спрашивает ребе. Скрипач объясняет обстоятельства и спрашивает, можно ли ему побриться. «Ни в коем случае!» — отвечает ребе. «Но вы же бреетесь!» — «Да... Но я ни у кого не спрашиваю...»
Это был ответ на мой вопрос. Я так и поступил. Взял деньги у директора картины Вакара и заплатил собственникам за прокат.
Я часто пользовался советами Донского.
Собрав необходимый реквизит, я поинтересовался, как у нас обстоят дела с актерами.
— У нас главная проблема с пани Хеленой, женой героя фильма Богдана Хмельницкого, полькой.
— Поеду в Прибалтику и привезу вам кандидаток на эту роль, — предложил я.
— Зачем в Прибалтику? У нас на Западной Украине такие бабы — закачаешься! — возразил мне Левчук.
— А как вы ее себе представляете?
— Чуешь, Марьям? Школа! — обрадовался Левчук. — Не то что наши говнюки. Спрашивает: как вы ее представляете?
Левчук стал мне объяснять, как он представляет себе героиню.
— Богдан Хмельницкий объединил Украину с Россией. А Хелена его жена, красивая баба, но католичка.
Я уже ознакомился со сценарием и понял, что это новая расширенная редакция сценария «Богдан Хмельницкий», по которому Игорь Савченко снял прекрасный, полный поэзии фильм. В нем роль Хелены (Елены) играла красивая актриса Гарен Жуковская.
— Тип Гарен Жуковской нам подходит? — спросил я.
— Нет, не подходит, — ответил Левчук. — Кто сказал, что она красивая? А нам нужна Хелена... — Тимофей Васильевич мечтательно закрыл глаза и жестом показал нечто невообразимое. — Понимаешь? — спросил он после паузы. — Богдан был не только полководцем, но и политическим деятелем. А Хелена получила приказ своего духовника отравить мужа. Но у Савченко она травила его в спальне как мужа, а у нас будет травить в кабинете как политического деятеля!
Из этого и других объяснений я, откровенно говоря, ничего не понял. Было ясно, что и режиссер не очень представляет, что ему нужно. «Ну что ж, — подумал я, — и такое бывает!» И отправился в Дрогобыч искать кандидатку.
И вот я опять в Дрогобыче. Утро. Зашел в театр, осматриваю портреты актеров и актрис, развешанных в фойе. Одна актриса нам вроде подходит.
— Можно посмотреть эту актрису в какой-нибудь роли? — спрашиваю я у директора театра.
— К сожалению, нет, — грустно отвечает он.
— Больна?
— Хуже!.. Ее подобрал какой-то майор и увез в Москву. На ней держался весь наш репертуар, а зарплата, сами знаете какая... Выскочила за майора и укатила.
Посочувствовав директору, отправляюсь, по совету режиссера, в обком. Там, говорил Левчук, весь город поднимут, но то, что нам надо, найдут. Ты покажи ему бумажку, что картина создается по постановлению ЦК КПСС, — все сделают!
И правда, прочитав бумагу, секретарь обкома по-военному, как перед генералом, поднялся с места.
— Что вам нужно, товарищ Чухрай? Обеспечим!
— Мне нужна красивая женщина.
Секретарь обкома от неожиданности раскрыл рот: с такими проблемами к нему не обращались. Потом, сообразив, рассмеялся каким-то нервным смехом:
— А! Понимаю. Вам для съемок... Могу посоветовать, у нас при институте — художественная гимнастика. Там посмотрите.
Посмотрел в институте. Есть хорошенькие девочки, но не актрисы и возраст не тот. Хелена была взрослой женщиной.
— Знаете, что, — сказал директор театра, — у нас в городе есть одна красотка, Ядя. Внешность действительно редкая. И типичная полька. Наша уборщица должна знать ее адрес.
Дождался уборщицы. Получил адрес. Но Яди по этому адресу не оказалось. Соседи сказали, что она вышла замуж за «коммерсанта». Адрес коммерсанта было непросто найти. Я превратился в детектива и с помощью милиции раздобыл ее адрес. К коммерсанту привел меня милиционер. Коммерсант струсил не на шутку. Когда я спросил его о Яде, он долго молчал, соображая, почему она нам понадобилась. Мои объяснения его не убеждали. Наконец, он заявил, что Ядя теперь с ним не живет — ушла к какому-то военному. Разыскали военного и увидели Ядю. Она оказалась действительно красивой женщиной лет около тридцати, очень занятой собой. С первых же слов было понятно, что ее интеллект на нуле. Я сфотографировал ее и в письме с комментариями отправил фотографию в Киев. Потом я посетил еще несколько театров, нашел довольно интересных и профессиональных кандидаток на роль и послал их фотографии в Киев. Моим режиссерам они понравились, некоторые из актрис были вызваны в Киев на пробы, но остановиться на какой-то одной кандидатуре Левчук никак не решался.
— Гриша, — сказал мне директор картины Вакар, — не скрою от вас: дела наши плохи. Актеры на главные роли еще не утверждены, большие суммы растрачены, времени на съемку осталось мало. По моим прикидкам фильм к сроку не будет готов. Будет большой скандал... — Он вздохнул и добавил: — Левчука и Крушельницкого в обиду не дадут, и в результате виноватыми окажемся мы с вами.
Вакар был опытным директором. Он работал на больших картинах со знаменитыми режиссерами, в том числе и с Роммом. Его прогнозам я верил, но думал: авось в последнее время режиссеры и группа мобилизуются и все уладится. Но режиссеры, особенно Левчук, пребывали в состоянии непонятной мне эйфории. Время уходило на разговоры, а дело не двигалось с места. Меня все это беспокоило не на шутку. Я не скрывал от режиссеров своих опасений, но Левчук вел себя так, как будто у него год в запасе.
—Боюсь, что это продуманная игра, — предупреждал Вакар.
Я так не думал, но это не меняло сути дела.
На студии состоялось открытое собрание, посвященное предстоящему историческому юбилею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66