Подошла ко мне и сказала тихо, чтобы не слышали другие.
— Все в порядке — вы приняты.
Меня обдала горячая волна радости. Не помню, как я слетел с лестницы. Я еще ходил с палкой: рана напоминала о себе болью, но в тот момент я не чувствовал боли. Я был счастлив!
Мастерская
В нашей мастерской учились В. Басов, С. Корчагин, И. Гурин, Я. Базелян, Р. Чхеидзе, Т. Абуладзе, В. Мельников, Е. Вермешева, Г. Ухина, С. Милькина, А. Ибрагимов, Ленциус, Т. Таги-заде, Ю. Шилер, Ю. Головин, Б. Гольденбланк. Ребята интересные, многие стали известными режиссерами. Учились у нас и два студента из социалистических стран: монгол Луфсан Шарап и югослав Савва Вртачек. Мастерская была объединенной: актеры и режиссеры. Жили мы дружно и весело.
Басов
Особенно силен в нем был актерский талант. Он прекрасно показывал актеров Ванина, Дикого (в роли Сталина), Астангова, Кторова, преподавателя Боханова и самого Юткевича. Показывал так похоже и при этом так смешно, что весь курс покатывался от хохота.
Я всегда считал его самым талантливым на нашем курсе. Потом он снимался в кино. В своих ролях он был значительно беднее себя самого. И тем не менее, Басов-актер пользовался большим успехом у зрителя. В любой компании он чувствовал себя желанным и неизменно «занимал площадку». Говорил только он, острил только он, другие же слушали, хохотали и восхищались. Этот талант он, видимо, открыл в себе намного раньше, чем поступил во ВГИК, — забавлять людей ему нравилось. Особенно интересен Басов бывал при легком подпитии: тогда ему все удавалось. Он знал это и, желая всегда нравиться, все больше и больше спивался...
Говоря о таланте, я имею в виду способности человека к определенному виду деятельности. Художник — это не только талант и мастерство, но и личность. Масштабом личности художника определяется глубина и длительность жизни его произведений. Но личность, в зависимости от внешних и внутренних причин, может развиваться и обогащаться, а может скудеть и угасать. Особенно скудеет личность от алкоголя. Вова Басов много пил еще будучи студентом, но тогда это было не столь заметно. Став профессиональным режиссером, он позволял себе больше и больше. Иногда очень много. Талант его не скудел, а личность скудела. Это было очень обидно. А он этого не замечал.
Помню, однажды я завел с ним разговор о том, что он себя губит алкоголем. Володя рассмеялся:
— Святоша! А ты не пьешь?
— Пью, но...
— Недостаточно! А надо пить много. Художник должен пить. Водка освежает фантазию.
Красивая, милая его жена Наташа Фатеева не могла справиться с ним. Он изобретал немыслимые тайники для хранения водки. Даже опускал бутылку на веревке в мусоропровод. Приходил к доброй Ирине, моей жене, и горько каялся:
— Взял у Наташки денег на молочко для Володьки и пропил... Молочко для ребенка купить не на что... Одолжи!
Ирина давала ему деньги. Потом мы смотрели в окно и видели, как он шел в магазин за водкой.
Долги он всегда отдавал. Одолжит, но отдаст в срок. Впрочем, он хорошо зарабатывал. За то время, что я сниму одну картину, он снимет две-три.
— Торопишься, — говорил я ему.
— Мне нужны деньги, — признавался он. — Мечтаю иметь сто тысяч рублей. Люблю жить красиво и весело.
Он жил действительно весело. Свои фильмы ему неизменно нравились, в этом я, самоед, ему завидовал.
К друзьям относился душевно, но по-доброму посмеяться над всеми — в этом он себе не мог отказать.
— Кто классики марксизма? — спрашивал он и отвечал: — Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Гурин, Базелян! (В нашей мастерской Гурин и Базелян были отличниками).
При удобном случае, особенно при хорошем подпитии, он беззлобно подшучивал надо мной.
— Что ты из себя представляешь? В тебе знамениты только усы. Сними усы — и тебя никто не узнает. А я... — С пьяным умилением он продолжает: — Иду по Африке... негр... — Он делает удивленное лицо, изображая удивление и радость негра, увидевшего его. — «Кто вы?» — «Ай эм руссиш режиссер Басов».
На лице воображаемого негра восхищение! Басов бросается на колени, одной своей рукой хватает другую, подносит к губам и начинает неистово целовать.
— Во! — заключает он. — А ты... сними усы — тебя никто не узнает! — И заливается смехом.
— Володя, — говорю я, — тебе надо лечиться. Давай определим тебя в больницу.
— Хорошо, — соглашается он, — лягу! — И прибавляет, — с условием! Пусть впереди идет Лева Сааков (секретарь партийной организации), а сзади идет Сурин (директор «Мосфильма») и играет на трубе... (Сурин в молодости был трубачом.)
У Басова обаятельная улыбка. Он все превращает в шутку. На него нельзя сердиться. Часто даже непонятно: пьян ли он или трезв и просто балагурит, забавляется и забавляет других. Даже в тяжелых ситуациях он оставался таким.
Наташу Володя любил и всегда, даже когда они разошлись, говорил о ней с плохо скрываемой грустью. Но и тут не мог отказать себе в беззлобной остроте.
— Говорят, у нее роман с каким-то немцем... А я не хочу, чтобы мой Володька пел... — Поет на мотив немецкой песни Эрнста Буша, бессвязно произнося немецкие слова «верден», «мусен», «зольден». — Я этого не хочу! Я хочу, чтобы мой сын пел... — Поет сладким голосом: — «Во поле березка стояла...» — И смеется.
Или звонит мне.
— Слыхал? Наташка вышла замуж.
— Слыхал. Ну и что?
— А то, что она сообщает мне по телефону: «Мой муж космический врач». А я не понял, и говорю: «Ну и прекрасно! Будет тебе лицо всякими кремами мазать». А она: «Не косметический, а космический!» — Володя снова смеется, но в смехе слышны грустные нотки.
Пьяные бывают отвратительны. Басов обладал удивительным обаянием, он, как бы сильно ни был пьян, никогда не вызывал отвращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66