Мы быстро переложили руль, чтобы идти навстречу второй группе самолетов. Но эта группа разделилась, чтобы сбросить торпеды с обоих бортов, и нам было чрезвычайно трудно противодействовать такому маневру. Тут нам пришлось извиваться и увиливать, чтобы уклониться от направлявшегося к нам смертоносного оружия. Я помню, что увидел след двух торпед, подходивших к нам с левого борта, но ничего не мог сделать, чтобы уклониться от них. Торпеды приблизились к кораблю, и я приготовился к взрыву, но его не последовало. Я перебежал на правое крыло мостика и увидел, что торпеды, вынырнув из-под корабля, оставили след с правого борта. Они двигались слишком глубоко и прошли под кораблем.
На мостике находился мой офицер по вопросам авиации коммандер Дакуорт. “Не меняйте курса, командир, – воскликнул он. – У нас с обоих бортов по торпеде, которые идут параллельным курсом”. Мы продолжали идти своим курсом, и с обоих бортов у нас на расстоянии 50 ярдов шло по торпеде. Обе они в конце концов исчезли, не задев корабль.
Сбитые японские самолеты падали справа и слева, и вода вокруг нас была усеяна факелами – это пылали разбитые вражеские самолеты. Один самолет, падая в воду, перевернулся вверх колесами, и торпеда все еще держалась на его фюзеляже. Прежде чем он затонул, мы успели рассмотреть характерную деревянную конструкцию на носовой части торпеды и механизм гребных винтов. Стало понятно, почему японцы могли сбрасывать торпеды на таких больших скоростях и высотах. Амортизационные устройства позволяли торпедам входить в воду без излишнего сотрясения чувствительного механизма. Это была схема, до которой еще не додумались наши специалисты по вооружению, и она давала японцам по крайней мере временное преимущество в использовании торпед.
“Lexington” получил попадания пяти бомб. В левый борт попали и взорвались две торпеды. Фонтаны воды от трех разорвавшихся рядом с кораблем бомб, залившие палубу, сначала также были приняты за следствие попадания торпед, но последующий осмотр этого не подтвердил.
Одна бомба попала в левую орудийную площадку, находящуюся рядом с каютой адмирала. В результате взрыва была убита большая часть обслуживающих орудие и другие лица и начался пожар. Бомбы вызвали пожары и в других частях корабля, но ни один из них не был серьезным.
Осколками бомб был убит весь личный состав, находившийся на одном из пожарных постов наверху. Одна бомба прошла между мостиком и дымовой трубой и повредила провод сирены. К разрывающему уши грохоту прибавился ее вой.
Внезапно все снова стало спокойно. Как будто какой-то невидимый командир дал сигнал тишины. Японские самолеты исчезли из виду, орудия прекратили стрельбу из-за отсутствия целей. Море еще было усеяно горящими самолетами. Вдали были видны наши самолеты, которые сосредоточивались, готовясь к следующему бою. Но с противником было покончено.
Я посмотрел на часы. Вся атака продолжалась ровно 9 минут. А казалось, что с тех пор, как мы заметили самолеты противника, прошло несколько часов.
На некотором расстоянии к юго-востоку мы могли видеть “Yorktown”, с взлетной палубы которого поднимался столб черного дыма. Очевидно, он также был поврежден. Авианосец был атакован торпедоносцами и пикирующими бомбардировщиками, но благодаря лучшей маневренности ему удалось уклониться от всех торпед, и в него попала только одна большая бомба, которая пробила взлетную палубу и взорвалась внизу в кладовой. Много людей было ранено, а 37 человек были убиты на месте. Осколки разорвавшихся рядом с авианосцем бомб образовали в корпусе вдоль ватерлинии целый ряд пробоин. Других повреждений авианосец не получил.
Произведя осмотр “Lexington”, мы убедились, что дело обстоит не так плохо, как могло быть. Небольшие пожары внутри корабля тушились командами борьбы за живучесть, сообщившими, что огонь скоро будет локализован. Дыма на палубах не было. Попадания торпед заставили корабль слегка накрениться, но крен был всего 7° и его быстро ликвидировали перекачиванием водяного балласта. Из машинного отделения сообщили, что машины работают на полную мощность и, если нужно, корабль может идти полным ходом. Полетная палуба авианосца была в полной исправности. Мы почувствовали, что после атаки стало как будто легче дышать. Но наше удовлетворение скоро заменили дурные предчувствия.
Мы начали принимать находившиеся поблизости самолеты, израсходовавшие в воздушных боях боезапас и горючее. Мы пополнили боеприпас у орудий и наполнили боеприпасами элеватор, чтобы быть в готовности к следующей атаке, если бы она последовала. Лейтенант-коммандер Хили, начальник службы борьбы за живучесть, находился в центральном посту под броневой палубой, откуда он отдавал приказания всем командам борьбы за живучесть и куда к нему поступали все донесения. Он только что позвонил на мостик, чтобы информировать меня, что все повреждения ликвидируются. “Если последует новая атака, – сказал он, – я предпочел бы принять ее правым бортом, поскольку обе торпеды попали в левый борт”.
В 12.47 “Lexington” внезапно содрогнулся от ужасного взрыва, который, казалось, произошел в самом днище корабля. Авианосец раскачался значительно сильнее, чем от предыдущих взрывов, происшедших во время боя. Из подъемника на полетной палубе начал валить дым.
Мы вызвали по телефону центральный пост, но обнаружили, что связь прервана. Рулевой указатель на мостике также вышел из строя. Все телефоны молчали, кроме одного, обеспечивавшего связь с машинным отделением. Однако скоро поступили донесения о сильнейших пожарах, начавшихся в непосредственной близости от центрального поста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172