На молекулярном уровне виды имеют ту же самую структуру, что и имели когда-то.
Оглядываясь в прошлое, можно считать чудом, что Чарльз Дарвин стал фигурой, которая и в наши дни вызывает какие-то эмоции. Даже когда он в 1831 году, в возрасте 22 лет, отправился на военном паруснике «Бигль» в плавание, ничто не предвещало, что он станет кем-то более значительным, чем любитель-натуралист.
Мальчиком, а позднее и юношей, Дарвин питал слабость к охоте и прочим популярным времяпрепровождениям того времени. Его отец, врач и атеист, держащий свою точку зрения на религию при себе, решил, что юному Чарльзу не дано достичь особенных высот, и отправил его учиться на священника в Кембриджский Университет. Юноша согласился, потому что карьера такого рода включала в себя и захватывающие дух погони с гончими, и энергичный деревенский труд.
Но вмешалась другая жизнь, и все изменилось. В Кембридже Дарвин сблизился со своими профессорами, особенно с теми, кто интересовался естественными науками. Он сам всегда собирал насекомых, змей и прочую флору и фауну, которую любознательные мальчики тащат домой из своих походов. В Кембридже эта страсть лишь усилилась и превратилась в занятие всей жизни.
Событие, которое изменило всю его жизнь — и возможно, изменило весь мир — произошло после окончания университета, когда он устроился на «Бигль» компаньоном капитана Роберта Фицроя, и исследователем. Судно должно было нанести на карту побережье Южной Америки и обогнуть земной шар. С самоотверженностью и тщательностью, заслуживающими награды, Дарвин изучал влажные тропические леса Бразилии и пустыни Патагонии. Он жил среди дикарей Огненной Земли на самом южном краю Южной Америки и пережил страшное землетрясение в Чили. Его приключениям не было конца. Однажды в Аргентине он понял, что блюдо, которое ему приготовили, сделано из редчайшей птицы, подвида нанду, американского страуса, которого он давно разыскивал.
Большое значение для него имели его путешествия в Анды и исследования пластов окаменелостей и геологических свидетельств, которые и убедили его в колоссальном возрасте Земли. Как же иначе могло это все образоваться всего за 6,000 или около того лет, как говорит об этом религия? К концу пятилетнего путешествия вокруг света Дарвин отбросил все мысли о работе священника и собрал большую часть данных, которые почти через два десятка лет он опубликовал в своей книге «Происхождение видов» (полное название книги носило оттенок типично викторианский: «О происхождении видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь»).
Плавая на «Бигле», Дарвин останавливался на Галапагосских островах, где среди прочих диковинок наблюдал и 13 видов вьюрков, которые казались ему вполне родственными, несмотря на разную форму клюва и окраску. В своем журнале он поставил вопрос: почему Создатель мира создал таких разных птиц для такого затерянного уголка, как Галапагосы? Он размышлял о том, зачем птицам такие разные клювы и спрашивал, не они ли сами изменили свое строение для того, чтобы лучше управляться с целью, будь то ловля насекомых или открывание моллюсков.
Это было революционное предположение, потому что вплоть до этого момента Дарвин, да и все остальные натуралисты, считали все виды, существующие в мире, неизменяемыми и стабильными созданиями Бога-Творца. Бог создал их такими, какими они должны быть всегда, и сказал Адаму, чтобы тот дал им имена.
Не скоро, лишь в 1837 году, если судить по записям в дневнике, Дарвин стал развивать эту мысль об эволюции. На него большое впечатление произвели труды английского экономиста Томаса Мальтуса, особенно идея о том, что главная проблемой для любой группы животных — будь то люди, мыши или слоны — увеличение количества обитателей в геометрической прогрессии. Внутри каждого вида заложена способность к быстрому и опасному увеличению в количестве, намного превышающем имеющиеся запасы пищи. Исходя из этого каждый представитель вида должен сражаться насмерть за то небольшое количество пищи, которое ему необходимо. Будут выживать только достаточно приспособленные и злобные представители вида, способные отстоять пищу.
Выживание — вот ключ ко всему. К тому времени Дарвин отказался от веры в благожелательного Бога, который управляет жизнью и ведет ее к лучшему из миров. Наоборот, он видел Землю зависящей только от слепого случая, где процветали лишь существа, лучше приспособленные к превратностям жизни. Они выращивали потомство и передавали свои качества детям. И в этом вечном процессе эволюции более приспособленные поколения будут еще более приспособлены к выживанию, чем предыдущие.
О самом главном, о моменте превращения неживой материи в живую, Дарвин как правило умалчивает. Если дело касается вопросов, по которым у него не хватает знаний, Дарвин предпочитает не говорить ничего. Хотя в одной главе «Происхождения видов» он рассматривает существование первичного бульона, который был способен при наличии определенных химических веществ и нужной температуры дать жизнь тем исходным веществам, которые плавали в нем. И несколько раз в «Происхождении...» и других своих работах он повторяет свои выводы, цитируя латинскую фразу, которую приписывает Карлу Линнею, шведскому ботанику XVIII века: natura non facit saltus, — природа не делает прыжков.
Возможно, это самое спорное из его высказываний, и даже самые ревностные сторонники Дарвина с трудом соглашались с этим. Американский биолог Стивен Джей Гоулд, который лучше всех писал об эволюции, призывает Дарвина к ответу, называя великого натуралиста типичным представителем своего времени, англичанином, который был абсолютно уверен в том, что мир может развиваться только вежливо и размеренно, по нарастающей, как английская конституция.
1 2 3 4 5