– Ладно, извини. Выходи. Держи ключи, открывай.Парнишка не справился с нижним замком, и Комбату пришлось самому повернуть ключ.– Проходи.Дверь захлопнулась. Рублев понес баул в кухню, а Никитин остался стоять в коридоре, немного испуганно моргая светлыми ресницами. Все, что с ним случилось, ему не очень нравилось, но и угрозы для него пока видимой не было. Так что он не знал, что предпринять – то ли броситься убегать, то ли смиренно ждать, чем все это кончится.– Вначале помоешься, – сказал Борис Рублев, глядя на паренька, – а я за это время приготовлю чего-нибудь поесть.– Я не хочу, – вдруг сказал Сергей.– Чего не хочешь?– Не хочу мыться, не хочу есть. Отпустите меня, Борис Иванович!– Опустить тебя? А я тебя и не держу, хочешь идти – иди.– Где мы?Рублев назвал свой адрес.– Так это же у черта на куличках!– Да, далековато, но до метро не очень далеко. Можно пешком за две минуты дойти, а там, думаю, ты доедешь до своего вокзала.– Доеду, – сказал Никитин.– Но я бы тебе этого делать не советовал. Вот что, иди мойся. Вода горячая у меня есть, мыло и мочалка тоже.Так что – вперед.«Странный какой-то мужик», – подумал Сережа и почему-то вдруг смирился с новым положением и понял, что самым лучшим выходом из этой ситуации будет полное послушание с его стороны и выполнение всех приказов этого странного здоровяка.– Давай не стесняйся, солдат!«Какой я ему солдат?»Жилище Бориса Ивановича Рублева пареньку показалось удивительным: никакой роскоши, никаких ковров, но все чисто и аккуратно. Курить ему захотелось так сильно, что даже засосало под ложечкой, а во рту скопилась слюна.Только вот беда, сигарет у Сергея не нашлось, а пачка с торчащими сигаретами лежала на подоконнике в большой хрустальной пепельнице.– Можно закурить? – немного робко, но в то же время развязно спросил паренек.– Нет, нельзя, – жестко обрезал Рублев, – я не курю.– Как это не куришь, если сигареты лежат!– Я бросил и тебе советую.– Бросил? – словно бы не поверил услышанному Никитин.– Да, бросил. Уже почти месяц не курю.– Ничего себе! А зачем?– Решил бросить – и бросил.– Что, вы все так делаете?– Как так? – спросил Комбат.– Решил – и сделал.– Стараюсь, – признался Рублев. – А ты давай зубы мне не заговаривай, побыстрее мойся. Сейчас я тебе сделаю ванну.От этой странной заботы в душе у Сергея потеплело, но настороженность не проходила.«Все-таки странный тип. Привел к себе домой, я же могу стащить что-нибудь, деньги, драгоценности, часы, видик.»Паренек заметил, что на телевизоре стоит большой видеомагнитофон, а под ним, в тумбочке, за стеклом, в три ряда кассеты.В ванной шумела вода. Струя вначале била в гулкое чугунное дно, затем ванна начала наполняться. Вода уже просто плескалась.Появился Рублев. Рукава его рубахи были закатаны, руки – мокрые.– Смотри, солдат, сколько я тебе пены сделал.– Я никакой не солдат.– Все мужики для меня или солдаты, или никто.– Как это все?– А вот так.На вешалке в прихожей висел пятнистый бушлат без погон, с многочисленными карманами.«Военный или мент, наверное, – подумал Никитин, – правда, какой-то странный, необычный. Матом не ругается, не орет, разговаривает негромко, но очень властно. Попробуй такого не послушаться, так голову двумя пальцами оторвет.»– Давай раздевайся, что смотришь? Глянь, сколько пены, – Рублев вошел в ванную, закрыл воду. – Иди, иди, не стесняйся, я на тебя смотреть не буду. Вот тебе чистая майка, – и Комбат вытащил из стенного шкафа аккуратно сложенный тельник, подал пареньку. – Настоящая воздушно-десантная.– Не может быть!– Точно тебе говорю, настоящая.Сергей уже успел заметить в комнате над диваном большую фотографию, на которой были солдаты с автоматами – много солдат – и среди них хозяин этой квартиры.– Ну что ты медлишь? Стаскивай свою грязную куртку, снимай разбитые обувки, все это оставляй здесь.Сергей закрылся в ванной комнате. Ему даже хотелось повернуть защелку, но потом он подумал, что этого делать не стоит: хозяин обидится. Забрался в ванну. Вода была приятная, горячая, и Сергей вспомнил, что последний раз мылся недели две с половиной назад. Он сидел в ванной, смотрел по сторонам на белую плитку в капельках воды, на зеркало, на стеклянную полку с одинокой зубной щеткой и бритвой.«Да, странный тип. Как-то у него все не так, как у людей.»А Борис Рублев в это время распаковывал баул, присланный Бурлаком. И чего в нем только не было! Даже запах ткани, в которую были завернуты продукты, и то вызывал прилив слюны и посасывание под ложечкой. А пахло травами, перцем, лавровым листом, мясом, рыбой и сушеными грибами.– Ну, Гриша! Ну, клоун! – приговаривал Борис Рублев, разбирая увесистый баул. – Мяса пруд пруди, роту можно накормить. И на кой черт мне все это? – радостно думал Комбат, поднося к носу огромный окорок. – Ну и запах! Ладно, Сережку накормлю.Для себя Борис Рублев почти не готовил, питался наспех, с уважением относился лишь к завариванию чая.А вот ко всему остальному отношение было, в общем-то, пренебрежительное, хотя готовить он и любил, и умел.Но ведь не станешь же готовить для одного себя! Никто, кроме тебя, не оценит таланта.Сейчас же в квартире появился гость, ради которого стоило постараться. Хотя и стараться-то, в общем, не надо было, ведь еды и продуктов у Комбата хватало. А тут еще и посылка Бурлакова подоспела, так что можно было бы устроить шикарнейшее застолье.«Вот, правда, пить я себе запретил», – поглядывая на литровые штофы с золотистой водкой, размышлял Комбат.В водке плавали какие-то травы. Комбат знал лишь одну, длинную, плоскую, – зверобой. Остальные травы ему были неизвестны. Ни сопроводительного письма, ни даже маленькой записки в бауле не нашлось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16