— Вы правы. На корабле было шесть человек команды и девять пассажиров: всего пятнадцать человек, — он полистал еще, отыскивая нужную страницу. — Этот несчастный, должно быть, радист Свенборг — Густав Свенборг.
— Может, он, а может, и нет. Только его дантист мог бы сказать точно. — Питт глядел на то, что когда-то было живым человеком и пытался представить, как наступил его конец. Раскаленные докрасна стены и оранжевое пламя, короткий, страшный крик, жуткий болевой шок, ввергнувший его в бессознательное состояние, и дикая пляска смерти, в которой дергаются и извиваются все части тела. «Умереть в огне, — подумал он, — провести в жуткой агонии последние секунды жизни — самый страшный конец, который можно представить как для человека, так и для животного».
Питт встал на колени, чтобы внимательно посмотреть на то, что осталось от тела. Рот был плотно сжат, колени почти касались подбородка, а руки вытянуты и плотно прижаты к бокам, приварившись к ним от страшного жара. Но было еще кое-что, привлекшее внимание Питта. Он направил луч света на пол каюты, слабо осветив покореженные стальные ножки кресла, вонзившиеся снизу в обезображенное тело.
Ханневелл с совершенно бескровным лицом спросил:
— Что вы нашли такое интересное в этом кошмаре?
— Посмотрите, — ответил Питт. — Несчастный Густав, кажется, сидел, когда умер. Его кресло буквально выгорело под ним. Вам не кажется удивительным, — продолжал Питт, — человека заживо сжигают, а он даже не пытается сделать какое-нибудь усилие, чтобы встать или хоть как-то выбраться отсюда.
— В этом нет ничего странного, — сказал Ханневелл. — Пламя, видимо, охватило его, когда он работал с передатчиком, пытаясь послать сигнал о помощи.
Его опять начало выворачивать.
— Давайте уйдем отсюда, пока я еще в состоянии передвигать ноги, и попытаемся разыскать остальных.
Питт кивнул, повернулся и направился к выходу. Вместе они прошли во внутреннюю часть судна. Машинное отделение, узкий коридор, салон, — всюду, где они проходили, их взгляд наталкивался на ту же ужасную картину смерти. К тому времени, когда они обнаружили в рулевой рубке тринадцатый и четырнадцатый трупы, желудок Ханневелла постепенно вернулся в свое исходное состояние. Еще несколько раз он сверялся со своей записной книжкой, отмечая карандашом на некоторых страницах, пока не осталось только одно имя, не перечеркнутое тонкой линией.
— Почти все, — сказал он, захлопнув книжку. — Мы нашли всех, кроме того, ради которого попали сюда.
Питт закурил сигарету и выпустил длинную струю голубоватого дыма.
— Они все обгорели настолько сильно, что узнать их невозможно. Он может оказаться любым из них.
— Его среди них не было, — категоричным тоном произнес Ханневелл. — Его тело нетрудно идентифицировать, во всяком случае, мне. — Он сделал паузу. — Я знал его очень хорошо. Вам известно это?
Питт поднял брови.
— Нет. Я не знал.
— Тут, собственно, нет секрета. — Ханневелл подышал на линзы очков и протер их носовым платком. — Тот, ради которого мы рисковали своими жизнями, и кто, похоже, умер, — этот человек посещал мои лекции в Институте океанографии шесть лет тому назад. Он был блестящим ученым.
Он указал рукой на два лежавших на полу сожженных трупа.
— Мне очень жаль, если он кончил жизнь таким образом.
— А почему вы говорите, что можете отличить его от других? — спросил Питт.
— По кольцам. Он был неравнодушен к кольцам. Он носил их на каждом пальце, кроме больших.
— Ну, кольца не являются достаточным доказательством при идентификации.
Ханневелл чуть улыбнулся.
— А отсутствующий на левой ноге палец подойдет?
— Это подойдет, — задумчиво произнес Питт. — Но мы ведь не нашли пока труп, подлежащий опознанию, хотя уже обшарили весь корабль.
— Не совсем. — Ханневелл вырвал из блокнота листок и подставил его под луч фонарика. — Здесь примерная схема корабля. Я снял копию с оригинала, когда работал в Морском архиве.
— Смотрите сюда, это как раз за каютой, где находились морские карты и схемы. Узкая лестница ведет в каюту, как раз под ложной трубой. Это единственный вход.
Питт быстро вышел.
— Вход действительно есть, — сказал он, вернувшись, — а вот лестница к черту сгорела, правда остались некоторые перекладины, способные выдержать наш вес.
Изолированная каюта, расположенная в самом центре корабля, без иллюминатора, пострадала даже больше, чем другие, а стальная обшивка на стенах выворочена так, как будто это были бумажные обои. Она казалась пустой. Никаких следов того, что хотя бы отдаленно напоминало бывшую обстановку. Питт стоял на коленях, рассматривая кучку пепла, пытаясь найти что-то похожее на тело, когда Ханневелл дико закричал:
— Здесь! — Он упал на колени. — Здесь, в углу!
Он направил фонарик на то, что когда-то было человеком. Теперь это была лишь кучка обуглившихся костей. Проглядывались только челюстные и тазовые кости. Он наклонился еще ниже и аккуратно очистил место вокруг останков. Когда он поднялся, у него в руках было несколько покореженных кусочков металла.
— Может, это и недостаточно убедительные доказательства, но зато абсолютно достоверные. Никогда не было более достоверных.
Питт взял эти расплавленные кусочки и стал их разглядывать при свете фонарика.
— Я помню эти кольца очень хорошо. Все они были очень красивой работы с вправленными полудрагоценными камнями исландского происхождения. На каждом кольце было изображение древнего нордического бога.
— Звучит впечатляюще, но уж очень безвкусно, — заметил Питт.
— Для вас, может быть, потому что вы — иностранец, — деликатно заметил Ханневелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89