Стин мгновенно исчез, едва дослушав до конца то, что сказал Корвольд. Он собрал своих людей и спустил шлюпку в бушующие волны за десять минут. В шлюпке находились: он сам с четырьмя матросами, помощник главного механика Олаф Андерссон, а также радист Дэвид Сакагава, единственный член команды «Нарвика», знающий японский язык. Матросы должны были обследовать судно, пока Андерссон будет осматривать двигатели. Стин должен был принять на себя формальное право владения судном, если оно окажется покинутым.
Со Стином у руля, шлюпка рассекала бурлящие воды, с трудом удерживаемая в равновесии на гребнях волн, грозящих захлестнуть ее прежде, чем она соскользнет вниз по склону водяной горы. Большой морской двигатель марки «Вольво» стучал бесперебойно, пока они держали курс прямо на сухогруз, а ветер и волны подгоняли их сзади.
В ста метрах от «Божественной звезды» они обнаружили, что они тут не одни. Стая акул кругами ходила вокруг накренившегося судна, будто какое-то внутреннее чувство подсказывало им, что оно собирается затонуть и, возможно, оставить на поверхности что-нибудь вкусное.
Рулевой провел шлюпку под тупым носом судна на подветренную сторону. Им казалось, что «Божественная звезда» вот-вот накроет их своим бортом с каждой новой волной, обрушивающейся на ее корпус. Когда борт огромного судна опускался вниз, Стин пытался закинуть вверх легкую нейлоновую абордажную лестницу с алюминиевым хватательным крюком на конце. С третьей попытки крюк зацепился за верхний край палубного ограждения и закрепился на нем.
Стин первым взобрался по веревочной лестнице и перебрался через ограждение на палубу. За ним быстро последовали Андерссон и остальные. Когда все собрались возле огромных якорных лебедок, Стин повел их вверх по похожему на пожарную лестницу трапу, закрепленному на глухой, без окон передней стене палубной надстройки. Взобравшись на пятую палубу, они вошли на самый просторный капитанский мостик, который Стину приходилось когда-либо видеть за пятнадцать лет, проведенных на море. После маленькой, удобной рулевой рубки «Нарвика» это помещение показалось им огромным, как спортивный зал, и все же впечатляющий набор электронного оборудования занимал лишь малую его часть посередине.
Помещение было пусто, пол усеян секстантами, картами и другими навигационными приборами и справочниками, вывалившимися из открытых шкафов. Два небольших чемоданчика с личными вещами лежали открытыми на столе, как будто их владельцы только что ненадолго вышли из помещения. Похоже, судно покидали в панике.
Стин осмотрел главный пульт управления.
— Судно полностью автоматизировано, — сказал он Андерссону.
Помощник главного механика кивнул.
— И еще кое-что. Все оборудование управляется голосом. Не нужно переводить никаких рычагов или давать рулевому указания о курсе.
Стин повернулся к Сакагаве.
— Вы можете включить эту штуку и поговорить с ней?
Рожденный в Норвегии азиат склонился над компьютеризованным пультом и молча изучал его несколько секунд. Затем он быстро нажал одну за другой несколько кнопок. Огоньки на пульте мигнули, и устройство зажужжало. Сакагава посмотрел на Стина с легкой улыбкой.
— Мой японский немножко заржавел без употребления, но я думаю, что смогу пообщаться с этой штукой.
— Попросите доложить о состоянии судна.
Сакагава быстро произнес что-то по-японски в маленький микрофон и умолк, ожидая ответа. Через несколько секунд ему ответил мужской голос, медленно и четко выговаривая слова. Когда голос умолк, Сакагава без всякого выражения посмотрел на Стина.
— Оно говорит, что кингстоны открыты и что уровень воды в машинном отделении достигает двух метров.
— Прикажи закрыть кингстоны! — воскликнул Стин.
После короткого обмена японскими фразами, Сакагава покачал головой.
— Компьютер говорит, что кингстоны заклинило в открытом положении. Их нельзя закрыть электронной командой.
— Похоже, теперь понятно, что мне нужно сделать, — сказал Андерссон. — Я лучше спущусь туда и попробую их закрыть. И прикажи этому чертову роботу включить помпы. — Еще не кончив говорить, он жестом приказал двум матросам следовать за ним, и они исчезли, спустившись по сходням в глухой коридор, ведущий в машинное отделение.
Один из оставшихся матросов подошел к Стину; его глаза были широко открыты от пережитого ужаса, а лицо бело, как мел.
— Сэр, я нашел тело. Наверно, это радист.
Стин поспешил в радиорубку. Почти бесформенный труп сидел в кресле, склонившись над рацией. Конечно, когда он всходил на борт «Божественной звезды», это был человек, но сейчас … На черепе не осталось ни единого волоса, и только по полностью обнаженным зубам на том месте, где некогда были губы, Стин смог определить, куда была повернута голова — вперед или назад. Это ужасное нечто выглядело так, как будто кожа слезла от ожога, а мясо под ней обгорело и частично расплавилось.
Тем не менее нигде не было видно ни малейших признаков чрезмерного нагревания или пожара. Одежда трупа была такой чистой и выглаженной, будто он только что ее надел.
Казалось, что этот человек сгорел изнутри.
Глава 2
Отвратительная вонь и ужасное зрелище заставили Стина оцепенеть. Ему потребовалось около минуты, чтобы придти в себя. Тогда он оттолкнул кресло с его страшным седоком в сторону и склонился над рацией.
К счастью, на цифровом индикаторе частоты горели обычные арабские цифры. После нескольких минут проб и ошибок он нашел нужные выключатели и вызвал капитана Корвольда на «Нарвике».
Корвольд отозвался немедленно.
— Я вас слушаю, мистер Стин, — формальным тоном ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188