Тот вышел навстречу начальству.
– Вы их полностью окружили? – спросил Казим.
– Да, генерал, – быстро ответил Манса. – Я планирую постепенно продвигать к форту наши линии перед решающим штурмом.
– А вы не делали попыток заставить сдаться эту группу ООН?
– Уже четыре раза. Но каждый раз мне решительно отказывал их главарь, полковник Левант.
Казим цинично улыбнулся:
– Ну, если они так стремятся умереть, мы им поможем.
– Их, должно быть, уже немного осталось, – заметил Йерли, глядя в телескоп, установленный на треноге. – Эта крепость от дыр уже похожа на решето. Их всех, должно быть, уже похоронило под упавшими стенами.
– Мои люди рвутся в бой, – напыщенно заявил Манса. – Они горят желанием показать свое умение любимому руководителю.
Казим выглядел польщенным:
– И у них будет такая возможность. Приказываю начать штурм форта через час.
В непрекращающемся грохоте не было пауз. Внизу, в арсенале, теперь забитом почти шестьюдесятью человеками – коммандос и бывшими узниками Форт-Форо, – камни, поддерживающие арочный потолок, и скрепляющая их известка начали осыпаться, падая на спрессованную массу людей.
Ева сидела у лестницы, перевязывая женщину-бойца, у которой плечо в нескольких местах было пробито мелкой шрапнелью, когда у верхнего входа разорвалась мина. Ее швырнуло на женщину, за которой она ухаживала, а в голову угодил камень, выбитый из кладки взрывной волной. Она потеряла сознание и очнулась позже, уже лежащей на полу среди раненых. Ее перевязывал один из медиков, в то время как Питт, сидя на корточках, держал ее за руку. Его посеревшее от усталости лицо с потеками высохшего пота и побелевшей от пыли бородой было озарено нежной улыбкой.
– Добро пожаловать обратно, – сказал он. – Ты заставила нас здорово переволноваться, когда рухнула лестница.
– Так мы в ловушке? – пробормотала она.
– Нет, когда надо будет, мы выберемся.
– Почему здесь так темно?
– Капитан Пемброк-Смит со своей командой расчистили входное отверстие ровно настолько, чтобы можно было дышать. Света мало, зато шрапнель не залетает.
– Я чувствую, как у меня все онемело. И странно, что нет боли.
Медик, молодой рыжий шотландец, ухмыльнулся:
– Я напичкал вас успокаивающими лекарствами. Мне не хотелось, чтобы вы очнулись, пока я собирал ваши нежные косточки.
– Что со мной?
– Все нормально, если не считать сломанных правой руки и ключицы, одного или более треснувших ребер – без рентгена я не могу сказать точнее, – сломанной большой берцовой кости и вывихнутой лодыжки. Плюс куча синяков и возможные внутренние повреждения.
– Вы на редкость откровенны для медика, – сказала Ева, мужественно пытаясь улыбнуться в ответ.
Тот похлопал ее по здоровой руке:
– Простите мою дурную манеру, но я думаю, что вам лучше знать суровую правду.
– Я оценила это, – слабым голосом ответила она.
– Пару месяцев отдыха – и вы будете готовы купаться в речке.
– Спасибо, а то я терпеть не могу бассейны.
Пемброк-Смит, как обычно неутомимый, расхаживал по арсеналу, набитому людьми, и подбадривал их. Подойдя к Еве, он опустился рядом с ней на колени:
– Ну-ну, да вы у нас просто железная леди, доктор Рохас.
– Мне сказали, что я буду жить.
– Но какое-то время не сможете страстно предаваться сексу, – поддразнил ее Питт.
Пемброк-Смит скроил комичную физиономию.
– Вот бы оказаться рядом, когда она поправится.
Но Ева уже не отреагировала на эту шутку. Он еще не кончил говорить, как она вновь потеряла сознание.
Питт и Пемброк-Смит переглянулись, и на их лицах не было и тени улыбки. Капитан кивнул на автоматический пистолет, пристегнутый у Питта под мышкой.
– В самом конце, – сказал он спокойно, – окажешь ей эту услугу?
Питт серьезно кивнул:
– Я позабочусь о ней.
Подошел Левант, мрачный и усталый. Он знал, что его закаленные бойцы могут терпеть долго и вытерпеть многое. Но новое бремя – наблюдать, как страдают женщины и дети, – потрясало его стойкий профессиональный дух. Он просто не мог смотреть, как страдают мирные люди и его любимая тактическая команда, обреченная на гибель. Его охватил самый настоящий жуткий страх, когда прекратилась бомбардировка, и он мог лишь беспомощно наблюдать, как ободренные зрелищем разбитого форта малийцы спешат устроить резню.
По его подсчетам, против них было брошено от тысячи до полутора тысяч солдат. Число же оставшихся под его началом боеспособных мужчин и женщин сократилось до двадцати девяти, включая Питта. Да еще приходилось считаться с четырьмя танками. Он не мог и представить, как долго смогут они продержаться. Час, может быть, два, но вряд ли дольше. Но они будут сражаться, в этом нет сомнения. Странно, но бомбардировка в чем-то сработала на них: большинство камней обрушившихся стен упали наружу, затрудняя атакующим войскам подход, заставляя их карабкаться по булыжникам.
– Капрал Вадилински докладывает, что малийцы выстроились в боевой порядок и двигаются к нам, – сообщил он Пемброк-Смиту. – Атака неизбежна. Расширьте выход к лестнице и проинструктируйте ваших людей, чтобы выбирались наружу и занимали позиции сразу же, как прекратится стрельба.
– Слушаюсь, полковник.
Левант обернулся к Питту:
– Ну, мистер Питт, полагаю, настало время опробовать ваше изобретение.
Питт встал и вытянулся.
– Если только его не разнесло вдребезги.
– Когда я несколько минут назад осматривал окрестности, ваша катапульта стояла в целости и сохранности под прикрытием оставшегося куска стены.
– Значит, больше не пить мне текилы.
– Ну, пока все не так круто, я надеюсь.
Питт посмотрел в глаза Леванту:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202